Я к этому не имею совершенно никакого отношения. Хотела сама разобраться, прежде чем докладывать вам, но не судьба».

Пришло время выдвигаться на вокзал. В голове было пусто. Очень хотелось выпить, но фляжку я опустошила после пожара в надежде быстро заснуть.

На станции оказалось немноголюдно, но, возможно, это было вызвано поздним часом. Приличные горожане старались уехать засветло. Я решила не возвращаться на съемную квартиру, а поехать к родителям. Где же еще зализывать раны, как не в отчем доме. А раны оказались глубокие… Это я заподозрила, уже сидя в вагоне и наблюдая за проносящимся за окном пейзажем. С каждым стуком колес я становилась все дальше от Терье, а непонятная боль в подреберье – все сильнее. Пару раз я порывалась вернуться, чтобы лично все ему объяснить, но каждый раз вовремя себя одергивала. Если бы ему были нужны мои объяснения, он не дал бы мне выйти из дворца, догнал бы в отеле, не позволил сесть на поезд! Времени на все это было предостаточно, если бы он желал знать правду…

Видимо, он не желал.

Невеселые думы все глубже погружали в себя. Почему одним в жизни дается все, а другим только по носу, но с завидной регулярностью? Десять лет назад я мечтала стать всемирно известным магом-иллюзионистом. У меня был сценарий собственного шоу, мамины импресарио оценивали его очень высоко. Но вот случилась трагедия – и мы уезжаем в провинцию к отцу. Еще тогда я подозревала, что к пожару приложил руку кто-то из труппы. Закулисье – это мир, полный опасных ядовитых существ. А значит, рассудила я, судьба не случайно сделала крутой поворот.

С детства я была деятельной натурой, сидеть на шее гипотетического мужа не хотела, поэтому, окончив школу, пошла осваивать профессию и нашла работу… Но первое место пришлось оставить из-за приставаний старого женатого дикобраза. На следующем я проработала больше года, а потом хозяйка внезапно скончалась. Наследники не пожелали держать в конторе девушку прогрессивных взглядов. Тогда мне и попалось объявление о найме на мануфактуру господина Стафора. Звезды сошлись, меня взяли. Но счастье продлилось недолго – видимо, звезды вновь разошлись. Очень уж они непостоянны. Нужно было учить астрономию или астрологию, а я, дурочка, выбрала делопроизводство.

Глядя на пролетающие за окном пестрые поля, я видела перед глазами красивое лицо в обрамлении темных взлохмаченных волос, карие глаза, пухлые и… такие сладкие губы. Может, это и к лучшему, что пришлось уехать… Терье замечательный мужчина, я не смогла бы долго себя обманывать, что вовсе в него не влюбилась. А работать с человеком, которого любишь безответно, очень сложно. Значит, мне все равно пришлось бы искать новое место.

Смена пейзажа никак не помогала отвлечься от размышлений. Раздирающие душу мысли бродили в голове по кругу, перемешиваясь с разными невероятными комбинациями моего упущенного счастья.

В один момент я поняла, что разревусь, если не заставлю себя думать о другом. Чтобы сменить обстановку, подошла к проводнику и стала расспрашивать о всякой ерунде, связанной с поездом. За этой легкой беседой мы незаметно доехали до нужной станции.

– Дочка вернулась! – услышала я радостный голос отца, стоило мне ступить на перрон.

– Папа! – обняв родного человека, я украдкой смахнула слезинку. – Как ты узнал, что я приеду?

– Тиль, ты забыла, где я работаю? – Отец тихонько рассмеялся, забрал у меня сумку и повел в сторону дилижанса. – Я всегда просматриваю сводки прибывающих пассажиров. Мало ли каким ветром занесет гостей.

– Я рада, что ты меня встретил. Вдвоем ехать до имения веселее. Как там мама? В письмах она почти ничего о себе не рассказывает.

– Сначала скучала по тебе. А потом решила собрать в городе детский музыкальный театр. Теперь вся в делах.

– Театр? Ой, как здорово! – обрадовалась я отличной новости. – Я смогу его посмотреть?

– Думаю, мама будет только рада. Но давай ты сначала отдохнешь.

* * *

Я гостила у родителей третью неделю. Со старой работы никаких вестей не приходило, и я постепенно смирялась с мыслью, что пора начинать искать новую. Вот только расчет я до сих пор не получила. Неужели Стафор в отместку решил зажать жалованье своего помощника? Когда я высказала эту мысль при маме, она долго смеялась.

– Ох, Тиль, какой ты еще ребенок, – снисходительно начала она. – Ты же нигде не афишировала свой домашний адрес. Куда они должны прислать расчет? Возможно, что он дожидается тебя на съемной квартире.

Сидя на диване с поджатыми ногами, я накручивала локон на палец.

– Ты думаешь?

– Нет, – матушка вновь рассмеялась. – В смысле я думаю, что бухгалтерия ждет, когда ты сама к ним зайдешь. Зачем посылать деньги неизвестно куда? Кто потом за них отчитываться будет?

– У тебя все так просто. – Я тяжело вздохнула. – Как я там появлюсь после всего случившегося?

– А что, собственно, случилось? – невинно поинтересовалась любимая родительница и, пересев ко мне на диван, приобняла за плечи. – Некая служащая неожиданно не вернулась из командировки. Может, у нее бабушка заболела, и она отпросилась ухаживать за старушкой…

– За какой старушкой?! – переспросила я, начав нервничать еще сильнее. – Он ведь все знает!

– Что все? – Склонившись ближе, мама поцеловала меня в висок. – Некий джентльмен узнал, что его сотрудница обладает магическим даром. И что в этом такого?

– А как же пожар?

– Тебе тогда было пятнадцать лет. Из тебя даже свидетель не очень, что уж говорить об обвиняемой.

– Все газеты писали, что его устроила ты, – буркнула я. – Точнее, мы.

– Журналистам нужна сенсация. Да, они загубили мою карьеру, но не жизнь. И я не позволю тебе загубить свою из-за ерунды.

– Это не ерунда, – упрямилась я, не желая соглашаться с разумными доводами.

– Тиль, я даю тебе еще несколько дней отдохнуть, а потом ты поедешь в контору господина Стафора и, если все же решишь увольняться, сделаешь это по всем правилам.

– Как будто у меня есть выбор! Я не появлялась на службе столько дней.

– Не принимай поспешных решений. – Мама еще раз поцеловала меня в висок и поднялась. – Поезжай в контору, поговори… Главное, помни – мы с отцом поддержим любое твое решение. – Подойдя к дверям, она обернулась и добавила напоследок: – Хоть я и хочу, чтобы ты поскорее вышла замуж.

Улыбнувшись, великолепная Марлен Таллас оставила меня наедине с моими мыслями.

* * *

Прошли отведенные мне матушкой два дня, а я продолжала терзаться сомнениями. Вместо поиска нового места сидела в саду в кресле-качалке и тренировалась делать иллюзии. Сначала ради интереса воспроизвела одно из изобретений мануфактуры Стафора. Потом другое – более сложное и в движении. Я не заметила, как создала иллюзию самого автора этих творений. Он появился передо мной в полный рост, сделал пару танцевальных движений, и я развеяла образ, потому что невыносимо захотелось его обнять.