знал — из норы и сломя голову бросился прочь. Жуткая кровожадная тварь с выпученными глазами, с частоколом острых зубов преследовала его. Щелкала пастью прямо за спиной.

Он не помнил, как оказался в сарае. Тусклый свет сквозь дыру раздвинул пространство и запустил время:

— Вытаскивайте меня отсюда! — громко сипел Андрей, отвязывая трясущимися пальцами веревку от рюкзака, озираясь на дыру в снежной пробке.

— Веревку, веревку кидай! — крикнул сверху Лешик.

— Заткнись, — шикнул на него Андрей.

Наконец, справился с завязками. Бросил кольца в протянутые руки. Стоя на коленях, Лешик поймал веревку с первого раза.

Андрей наскоро обмотал талию, привязал снегоступы к вещмешку, повесил за плечи, ружье на шею, просипел:

— Тяните.

Они тянули. Снег продавливался, ноги скользили. Им не хватало сил. И высота-то смешная — трех метров не будет. Андрей заметил у стены длинную жердину. Отвязался, сбегал за ней, сунул в дыру. Помогал Лешику и Максиму поднимать себя, взбираясь по палке.

Общими усилиями, наконец, оказался наверху. Первым делом Андрей закрепил на ногах снегоступы, после чего через двухметровый промежуток омотал Максима и Лешика. В связке пошел первым.

Брели, пока не кончились силы. К этому моменту стемнело, часы показывали четверть одиннадцатого. Заснеженное голое пространство было неуютным и опасным. Небольшой горный выступ слева решил проблему с ночлегом.

По прикидкам от мертвого дома удалились километра на четыре. Костер разводить не стали, поели всухомятку. Андрей сторожил ребят всю ночь, задремал лишь под утро. Сон виделся жутким — идет по оледенелому с разбитыми стеклами, со снежными заносами вагону. Двигается не спеша, смотрит по сторонам, заглядывает в купе. Уже прошел половину, все места пустые. За разбитыми окнами белая равнина, падает снег. Кругом тихо, слышно скрип снега под ногами. Сдвигает очередную дверь, видит двух замерзших людей. Заходит внутрь и разглядывает их. Жену узнает по рыжим волосам, она сидит за столиком, смотрит в окно. Напротив под одеялом Ксеня и тоже окоченевшая. Стекло целое, снега нет, только жуткий холод. Намного холоднее, чем в коридоре. Изо рта Андрея вырывается струя пара. Ноздри немеют, кожу на лице стягивает, мерзнет лоб. Сердце бухает. От страха чешутся голени. Только собирается уйти, как дверь захлопывается. Андрей кидается к ней, пытается открыть. Дергает, дергает дверную рукоятку — никак. Слышит за спиной, будто лед трескается, а затем голос жены как со сна — слабый и вялый:

— Мы еще не приехали. Кондуктор сказал не выходить.

Захныкала Ксеня:

— Пап, не уходи. Мне холодно.

Страх струнами стянул Андрея, он ни уйти не может, ни обернуться. А лед позади все трещит, с грохотом осыпается на пол. Когда на плечо ложится каменная рука, он проснулся.

Брезжил рассвет. Андрей снял варежку, зачерпнул снег, растер по лицу. Страшный липкий сон не желал отпускать. Стряхнул белую крошку с бороды, которая уже стала густой. Холод отогнал наваждение, освежил мысли. Андрей наклонился влево, вправо, прислушался к ране в боку. После вчерашнего экстрима ожидал кары. Тем более, перед сном она поднывала. «Вроде бы обошлось». Он не спешил будить ребят, вертел головой, осматривал окрестности и вспоминал.

— Осторожней, — Андрей вцепился в дверную рукоятку, инстинктивно вдавливая в пол воображаемую педаль тормоза.

— Все в ажуре, — спокойно ответил шофер подержанной «приоры», выводя машину на заснеженной дороге из юза. Не успел встать в полосу, как из-за поворота вылетела «тойота». На дрифте, протирая покрышками белое полотно до асфальтовых дыр, иномарка в сантиметрах разминулась с такси.

— Глаза разуй! — водитель крутанул рулем и «Приора» вошла в новый занос. Ее повело по снегу, переднее колесо ударилось о бордюр.

— Поосторожнее можно, — послышался с заднего сидения гневный девичий голос, одновременно с ним раздался детский вскрик. Мальчик лет одиннадцати с испуганным лицом таращился в окно.

— Придурки, — девушка с розовыми волосами вывернула шею и злым взглядом провожала японца.

Несмотря на снег, который засыпал газоны, тротуары, крыши домов, припаркованные машины и все продолжал падать большими хлопьями, пассажиры такси были одеты, словно собрались прогуляться в ветреную погоду летом. Так оно, собственно, и было. Семья Тимофеевых прибыла в курортный Кисловодск девять дней назад и только два из них смогла использовать по назначению. Уже как неделю, не переставая, город засыпал снег. И это в июле!

Возможно, Тимофеевы пережидали бы аномалию и продлили проживание в отеле, если бы не утренние новости. Последние дни телевизор в их гостиничном номере не выключался. Информация последнего часа переполнила терпение и заставила семейство сорваться с места. Они больше не надеялись, глядя, как на подоконниках растут белые шапки, падает столбик термометра, а снегоуборочные машины все реже проезжают по улице.

Все вещи уместились в пару чемоданов, в объемную сумку и детский рюкзак. Семья отправилась на вокзал в сомнительной надежде сбежать из города на ближайшем поезде. В общем-то, не Кисловодск они торопились покинуть, а скорее очутиться дома в подмосковном Алабино. В котором уютно, тепло, где без проблем можно перезимовать и где по соседству живут родные души — мама и сестра Андрея.

Пешеходы, утепленные не по сезону, особенно выделялись приезжие — кто во что горазд, двигались по тротуарам, пересекали дороги, заходили в подъезды, выдували облачка пара. По большей части на их лицах читались сосредоточенность и растерянность. Нигде не было видно детей, да и взрослых попадалось меньше, чем в обычные дни.

На повороте за пятиэтажкой раздался пронзительный сигнал клаксона, а через секунду послышался удар.

— Поцеловались, — еще не видя происшествия, заключил таксист, плавно вписывая машину в поворот. Так оно и было. Серебристый «Фольксваген» с желтой «шестеркой» перегородили левую полосу, а их хозяева ругались и размахивали руками, напоминая барбосов. Объехали аварию. Осторожно, крадучись водитель спускал "приору" по наклонной проезжей части мимо каскадной лестнице в парк.

— Резина летняя? — спросил Андрей.

— А какая еще? Скоро растает, опять менять?

В самом конце спуска на повороте машину все же понесло. Водитель надавил на тормоз, затрещала АВSка.

— Блин, блин, — он сморщился, активно заработал рулем.

Обошлось. Оставшийся путь к железнодорожному вокзалу таксист вел «приору» предельно осторожно. На «Курортном бульваре», на подъездах к нему творилось столпотворение. Несколько врезавшихся машин перегородили проезжую часть. Люди с чемоданами, сумками, явно нацелившиеся покинуть город, создавали невероятную толкотню. Под ногами мельтешили дети, матери их громко звали, ругались водители, сигналили машины. Людская масса текла живой рекой в сторону вокзала.

— Макс, держись рядом, — Андрей остановился и строгим взглядом следил за отставшим сыном, который лавировал между взрослыми все ровно, что листик между валунами в бурном потоке.

— Ксеня! Подождите! — крикнул Андрей дочери. Та обернулась. Глаза ее были испуганными и