К несчастью, ни один кандидат не поднял на щитмонтерейскую историю, и не будучи востребованной другими пользователями, онабыстро исчезла из поля зрения. С сентября 1964 года до марта следующего годаАнгелы Ада проворачивали не освещенную в прессе серию мелких стычек с полициейи в Лос-Анджелесе, и в Бэй Эреа. Поистине всенародная известность, полученнаяАнгелами в результате монтерейского изнасилования, принесла им настолько дурнуюславу в Калифорнии, что о дальнейшем веселье и речи быть не могло. Для каждогочеловека, носящего куртку Ангелов Ада, появление на улице могло быть в любуюминуту сопряжено с явным риском. Перевес другой стороны был просто подавляющим,и более жестоким, чем когда-либо, за исключением Окленда*, и наказание за то,что тебя все-таки поймали, обходилось слишком дорого. В самый разгар гоненийбывший Ангел из Фриско сказал мне: «Если меня завтра вытурят с работы, и яснова начну ездить с Ангелами, я потеряю мою водительскую лицензию в течениемесяца, сяду в тюрягу, выйду из тюряги, влезу в долги к поручителю, а легавыебудут травить меня до тех пор, пока не свалю из этого района».

Тогда я решил, что он – безнадежный параноик.Потом купил себе большой мотоцикл и начал ездить на нем вокруг Сан-Франциско иИст-Бэй. Мой байк был прилизанным, заводского типа «B.S.A.», и не имел никакого«эстетического» сходства с каким-либо из «харлеев» outlaws, а мой первыйдорожный прикид состоял из рыжевато-коричневой ковбойской куртки,наипоследнейшей вещицы, которую мог бы надеть Ангел Ада. Не прошло и трехнедель с момента покупки мотоцикла, как я уже три раза был арестован изаработал достаточно очков, чтобы распроститься с моей калифорнийскойводительской лицензией, которую я сохранял благодаря моей каждодневной заботе,благодаря фанатичной настойчивости в отправке крупных сумм в качестве залога иказавшемуся бесконечным общению с судьями, судебными исполнителями, копами иадвокатами, которые продолжали говорить мне, что дело дрянь. До того, как ястал владельцем мотоцикла, я в течение двадцати лет водил машины во всех штатахнашей страны, кроме четырех, и имел всего лишь два нарушения: оба раза былнаказан за превышение скорости – впервые в Пайквилле, Кентукки, и другой разгде-то неподалеку от Омахи. Так что когда я неожиданно столкнулся сперспективой потерять мою водительскую лицензию за нарушения, совершенные втечение трех недель, состояние мое было близко к шоковому.

* Между тем прессингом, который Ангелыиспытывали на себе в Окленде, и тем давлением, которое на них оказывали вдругих местах, была существенная разница. В Окленде давление не носилополитического характера, не было результатом действия каких-либовысокопоставленных лиц или принятия какого-либо решения полицией – скорее этобыло нечто более личное, вроде армрестлинга. Баргер и его люди довольно хорошоладили с копами. В большинстве случаев, при кое-каких практическинесущественных различиях, их эмоции совпадали. Копы, как и Ангелы, отрицаютэто. Само по себе предположение о такой совместимости отметается обеимигруппами и расценивается как некая разновидность коммунистической клеветы. Новероятность существования такой ситуации совершенно очевидна для каждого, ктокогда-либо видел ставшую обычной конфронтацию, или «линейку», во времядружеской полицейской проверки в одном из баров, где собирались Ангелы. Порозньони гневно проклинают друг друга, и хрупкое перемирие часто внезапно нарушаетсяпогоней на диких скоростях и короткими, жестокими стычками, которые редкофиксируются в отчетах. Пока еще за спиной не замолк рев моторов и не остылгнев, они играют в одну и ту же игру, и обычно по одним и тем же правилам.

Беспредел со стороны властей был настолькоочевиден, что даже респектабельные мотоциклисты жаловались на излишнююраздражительность со стороны полицейских. Легавые официально это отрицали, нонезадолго до Рождества в том году, о котором идет речь, один полицейский изСан-Франциско сказал репортеру: «Мы доберемся до этих ребят. Это – война».

«Кого ты имеешь в виду?» – спросил репортер.

«Ты прекрасно знаешь, кого я имею ввиду, – взорвался полицейский. – Ангелов Ада, этих хулиганов намотоциклах».

«Ты имеешь в виду любого, кто ездит намотоцикле?» – переспросил репортер.

«Невиновным придется пострадать наряду свиновными», – ответил ему коп.

«Когда я закончил статью, – вспоминаетрепортер, – то показал ее легавому, с которым столкнулся на улице напротивДворца Правосудия. Он засмеялся и подозвал другого копа. „Взгляни-ка, –проговорил первый, – он опять наступил на те же грабли…“.

Единственным важным шагом вперед со стороныпрессы во время этой бестолковой и безмазовой зимы 1964-65гг. была серияиздевательских статей в The San Francisco Chronicle, написанных по следамнескольких вечеринок Ангелов в новом клубном заведении филиала во Фриско,которое почти немедленно после публикации этих заметок было обыскано иприкрыто.

Между тем, число Ангелов Окленда постоянноувеличивалось из-за притока беженцев. Из Берду, Хэйуорда, Сакраменто Ангелыпередвигались в те немногочисленные места, где они пока еще чувствовали себя вбезопасности. К декабрю отделение Баргера настолько разрослось и изголодалосьпо стычкам с врагами, что они начали переезжать мост и атаковать Ангелов изФриско. Баргер чувствовал, что Фриско, где число членов клуба сократилось доодиннадцати человек, настолько обесчестило традиции Ангелов Ада, что они должныбыли конфисковать их «цвета». В соответствии с этим заявлением он объявилотделение во Фриско с этого момента ликвидированным, и послал своих людейсобрать куртки. Ангелы из Фриско отказались подчиниться, но они здоровонервничали из-за рейдов-набегов бешеных псов из Окленда. «Представляешь,старик, сидим мы в баре, – рассказывал мне один. – Просторасслабляемся у стола в пул с несколькими стаканами пива – и тут, твою мать,дверь неожиданно вышибается ударом ноги, и, пиздец, они вваливают внутрь, цепии все такое».

«Хотя мы, в конце концов, им вернули все пополной программе. Мы отправились к месту их постоянного зависалова и подожглиодин из мотоциклов. Тебе надо было это видеть – мы сожгли его прямо на серединеулицы, старик, затем завалились в их берлогу и отпиздили на хер. Ну и гасиловобыло, доложу я тебе! Да, старый, кое из кого мы сделали настоящий бифштекс».

Это случилось в декабре. За декабремпоследовали еще два тихих месяца… А затем увидел свет доклад Генеральногопрокурора, дурная молва прокатилась от одного побережья к другому, и появиласьуйма новых возможностей. Вся ситуация в целом изменилась за миг одной яркойвспышки. Еще вчера они были бандой бродяг, с трудом наскребающих по карманамнесколько долларов, и вот двадцать четыре часа спустя они уже общаются срепортерами, фотографами, свободно зависающими авторами и всевозможнымипройдохами из шоу-биза, болтающими о больших деньгах. К середине 1965 онитвердо закрепили за собой репутацию Всеамериканского Пугала.