— Раз его испек Питер Сэндс, оно мне заранее нравится.

— Вы знакомы с Питером?

— Я не купил бы булочку с беконом ни у кого другого.

— Замечательно! — Салли не понимала, серьезно он говорит или просто поддразнивает ее. Скорее всего, последнее. Если только…

— Вы и его арендодатель, да?

— Да, но и с ним я тоже не сплю, — ответил Александер. — На всякий случай, если вам интересно.

— Нет. — Ей неинтересно. Совсем неинтересно! — А что с цветочной лавкой, магазином деликатесов и галантереей между ними?

Он смущенно переступил с ноги на ногу, как будто она застала его врасплох. Неожиданно все встало на свои места. Не только ближайший квартал, но и весь район три-четыре года назад подвергся реставрации и ремонту. Его вычистили и освежили. При этом район не утратил очарования старины.

— Боже мой! Так вы — тот самый Уэст!

— Нет, — ответил Александер и, немного помолчав, пояснил: — Тот самый Уэст умер в сорок первом году.

— Вы понимаете, что я хочу сказать, — обиделась Салли. Когда Джеймс Уэст начал производить «пилюли для печени» в домике на том берегу, Мэйбридж был просто деревушкой, выросшей вокруг моста через реку. В огромном особняке в готическом стиле, построенном в девятнадцатом веке одним из предков Александера, сейчас штаб-квартира «Уэст фармасьютикал груп» с отделениями во многих странах мира. — Ваша семья построила наш городок. Какая же я дура!

— Как вы догадались? Из названия фирмы сделали аббревиатуру после скандала с участием моего прапрадеда и замужней женщины. Остановите на улице сотню человек, и ни один не будет знать, что «У» в УФГ означает «Уэст».

— Может быть, но мне это известно, — призналась Салли. Как же она раньше не догадалась? — В выпускном классе школы я писала эссе об истории Мэйбриджа. Позвонила в отдел маркетинга УФГ, и мне устроили экскурсию… — Она поежилась. — Сплошной мрамор и красное дерево!

— Кроме того, особняк включен в список охраняемых объектов культурного наследия, поэтому его нельзя снести. — Последнее его как будто забавляло.

— У них тесные связи и с университетом. Они проводят исследования, приглашают к себе на работу выпускников.

— Они умеют находить талантливых сотрудников.

— Знаю. — Она улыбнулась. — Мне предлагали место в администрации.

— И вы отказались? — недоверчиво спросил он. Салли не удивилась его реакции. От предложений «УФГ» не отказываются. Но ведь у других нет «Сладкого шарика».

— Зачем мне сидеть в конторе какой-то гигантской корпорации и перекладывать бумажки, если я могу радовать людей замечательным мороженым? — Она смерила его задумчивым взглядом. — По-моему, человек, который предпочел москитов и летучих мышей совету директоров, должен меня понять.

— Верно подмечено! — Александер одобрительно улыбнулся, и Салли присела в подобии книксена.

— К сожалению, половина Мэйбриджа не платит мне за аренду земли и помещений, поэтому я не могу жить, как хочу…

— А кто может? Хотя мой прапрадед построил чуть ли не всю главную улицу, его имущество, как и «УФГ», находится в ведении благотворительного фонда.

— Значит, вы — не арендодатель Риа.

— Я вхожу в попечительский совет.

— Который, несомненно, из филантропических побуждений финансирует ваши экспедиции по поиску растений?

— Всем охотникам за растениями нужен покровитель с бездонными карманами. Но из моих находок можно извлечь немало пользы.

— Что же получаете вы, если не считать укусов москитов?

— Может быть, славу? — предположил он. — А может, я так развлекаюсь?

— Раз вы так любите развлекаться, — ответила она, спеша отыграть еще одно очко, — вы, наверное, были на рождественской вечеринке, которую в прошлом году устроила «УФГ» в детском хосписе в Мелчестере. Они пригласили «Роузи». Мы замаскировали наш фургон под сани Санта-Клауса, которые прилетели с Северного полюса, и всем раздавали мороженое.

— Не сомневаюсь, вы были маленькой помощницей Санты.

— Нет, я была феей, которая раздавала мороженое. Тогда моя сестра ждала ребенка, поэтому не влезала в костюм.

— Жаль, что я пропустил такое событие. — Александер широко улыбнулся.

— Мне тоже жаль. Тогда вы не сомневались бы в нашем профессионализме. Кстати, времени у меня мало… Как по-вашему, что сюда еще нужно добавить — лайма или, может быть, немного мяты? — Салли изо всех сил пробовала вспомнить тот самый вкус. Что добавила в пробную партию Риа?

— Ни то ни другое.

Он взял у нее ложку, перевернул, провел ею по губам, вызывающе облизнулся.

— Попробуйте добавить щепотку кайенского перца!

— Кайенского перца?! — ахнула она. О том, что шоколад отлично сочетается с перцем чили, она прекрасно помнила. — Сэндвич с огурцом должен охлаждать. Он символизирует английскую невозмутимость…

— Вы спросили — я ответил. — Александер бросил ложку в раковину. Ему явно было все равно, последует она его совету или нет. — Вы пробовали дозвониться до Риа?

— Да, конечно! Мобильник у нее отключен. Наверное, она не хочет, чтобы ее донимали кредиторы. Вы не знаете, есть ли у нее другие номера? — спросила Салли. — У меня, например, есть отдельный номер для личных звонков.

— У вас много номеров?

— Отдельный номер — это очень практично, — ответила она. Пусть думает что хочет. Хотя… раз уж на то пошло… похоже, Грейм тоже ничего не подозревает. Он всегда звонит ей на рабочий телефон, даже чтобы сообщить, что достал билеты в оперу. Может быть, он по-прежнему считает их отношения чисто деловыми? Она не единственная молодая предпринимательница, которой он помогает. Правда, только ее он приглашает на ужины, на приемы, в театр… Проклятая опера!

До сегодняшнего дня ее такие отношения не смущали. Даже наоборот. Им хорошо вместе. Грейм замечательный спутник. Элегантный, умный. Он привязан к ней, но ничего не требует взамен. И она ему как будто подходит. Элегантная, умная… и нетребовательная.

— Риа никто еще в профессионализме не обвинял! — вторгся в ее мысли голос Александера.

— Да… — Салли тряхнула головой, призывая себя к порядку. — Я видела у нее только старенький коммуникатор «Блэкберри». — Что, конечно, не исключает возможности, что у нее есть еще один телефон. Который она приберегает для особо важных звонков.

И пусть открытки от Александера приходили редко, это не значит, что они не разговаривали, пока он лежал в джунглях в гамаке.

Отчего-то ей стало неприятно…

— Как ей удалось связаться с вами, пока вы были в непроходимых джунглях? — спросила она.

— Несмотря на мое, как вы выразились, викторианство, у меня есть спутниковый телефон, благодаря которому я поддерживаю связь с внешним миром. Кстати, никакого другого номера Риа я не знаю. Надеялся, что он есть у вас… Раз она доверила вам ключ.