была серьезная роль наркома Луначарского, которую он чуть было не превратил в комедийную своими фирменными оговорками. В одной из сцен после покушения на Ленина Луначарский приказал поставить часовых у входа «в цирк» вместо «в ЦИК». Зал и другие актёры захохотали, а Евстигнеев прижал к глазам платок и якобы зарыдал от переживаний.

* * *

Настоящий голос – явление редкое и подчас достается человеку, по всем другим статьям не годящемуся для сценической деятельности. Слуха нет, пластика, как у Буратино, в голове полное отсутствие «сала». Однако – голос!

Говорят, в Большом театре один солист, обладающий от природы большим басом, но имевший серьезные проблемы с музыкальным слухом, никак не мог справиться с Песней Варлаама в опере Мусоргского «Борис Годунов». Там между строчками текста звучит семь четвертей оркестровой музыки, буквально так: «Как во городе было во Казани!» (раз – два – три – четыре – пять – шесть – семь! – играет оркестр), «Грозный царь пировал да веселился!» (оркестр вновь: раз – два – три – четыре – пять – шесть – семь!), «Он татарей бил нещадно…» ну и так далее. Вот в эти семь четвертей и не мог попасть несчастный бас: то раньше начнет, то позже. Дирижер пригрозил: еще раз – и выгонит из спектакля.

Бас побежал к концертмейстеру: помоги, говорит, придумай что-нибудь! Тот поморщился: «Сто раз уже репетировали, какой же ты мудила! Ну ладно, давай так сделаем. Тебе надо про себя пропевать какую-нибудь фразу, которая бы точно укладывалась в эти семь четвертей. Ну, вот хоть эту: „Ка-кой-же-я-му-ди-ла!“».

Стали пробовать: «Как во городе было во Казани! (ка-кой-же-я-му-ди-ла!) Грозный царь пировал да веселился! (ка-кой-же-я-му-ди-ла!) Он татарей…» Классно получилось! Раз десять пропели, и бас, гордый и во всеоружии, отправился на спектакль. Дошел до злополучного номера. Спел первую строчку, пропел про себя неприличную фразу, уверенно начал: «Грозный царь…» – дирижер с бешеными глазами показывает палец: мол, опять вступил на одну четверть раньше. Со следующей фразой тоже самое. Словом, совсем облажался: кончил петь – оркестр еще играет… Уйдя со сцены, с криком: «Убью!» бросился искать концертмейстера. Тот только руками развел: «Ну, ведь десять раз репетировали! Ну, давай еще раз: как ты пел?» «Как во городе было во Казани, – стал загибать пальцы бас, – ка-кой-же-я-му-дак!..»

* * *

Однажды конферансье в филармонии объявил: «Народный артист СССР Давид Ойстрах. Соло на арфистке Вере Дуловой».

* * *

На радио очень популярна история о дикторе. Вместо расхожей фразы «Плыви, мой челн по воле волн» он роскошным густым баритоном произносит «Плыви, мой член…». Неловкая пауза, диктор обреченно заканчивает: «…по воле влен…»

* * *

Провинциальный театр. Идет пьеса про пограничников. Главный герой должен произнести: «Я отличный певун и плясун». Что случилось с актером – загадка. Однако очень эмоционально и четко он вдруг заявил: «Я отличный писун и плевун». Спектакль продолжить не смогли.

* * *

Один ныне известный актер в молодости играя в спектакле по французской пьесе никак не мог произнести фразу: «Вчера на улице Вожирар я ограбил банк» Название улицы у него никак не получалось сказать чисто. Уже выпуск спектакля, генеральные репетиции, а все никак.

Премьера. Перед этой фразой все, кто был на сцене, замерли в ожидании конфуза. Артист поднатужился и четко произнес: «Вчера на улице ВО-ЖИ-РАР…». Партнеры облегченно выдохнули, а герой продолжил гордо: «Я ограбил БАНЮ!»

* * *

В театре им. Вахтангова играли пьесу «В начале века» (естественно, имелся в виду век ХХ). Одна из сцен заканчивается таким диалогом:

«– Господа, поручик Уточкин приземлился!

– Сейчас эта новость всколыхнет города Бордо и Марсель!»

Однажды актер, говорящий первую фразу, громогласно объявил:

– Господа, поручик Уточкин разбился!

Его партнер, понимая, что бравурный тон далее не уместен, вздохнул, опечалился и задумчиво протянул:

– Да, сейчас эта новость всколыхнет города Мордо и Бордель…

* * *

«Лехаим» – это еврейское слово обычно произносится в конце произнесения тоста и означает «За жизнь».

Однажды на спектакле народного еврейского театра в Перми произошел такой случай. Естественно, в репертуаре театра были русские классические пьесы на русском языке. Играли драму А.С. Пушкина «Борис Годунов». Там есть одно место, где за столом пируют приближенные царя. Действие шло своим чередом. Но вот, по сценарию один из артистов должен был встать и произнести заздравный тост. Он встает в боярском облачении и совершенно неожиданно для себя и для всех остальных громко провозглашает:

– Лехаим, бояре!

Зал так и лег от смеха.

* * *

Актер Вахтанговского театра Владимир Коваль рассказывал, как режиссер Шихматов ставил ему режиссерскую задачу. «Представьте себе, дорогой, – вальяжным своим баритоном фантазировал он, – что вы едете на дачу к любовнице. Выходя из электрички, вы видите, что из соседнего вагона выходит ее муж. Вы соображаете, что ему ехать на автобусе минут сорок, хватаете такси, доезжаете за двадцать минут, быстро делаете то, зачем приехали, и как раз в ту минуту, когда муж входит в дверь, пулей выскакиваете в окно… Вот так, дорогой мой! Надеюсь, вы теперь поняли, в каком темпоритме вы должны играть водевиль?!»

Накладка вышла

Сколько актеров выглядели бы естественно, если бы не имели никакого таланта.

Жюль Ренар

Ефим Копелян был актером Ленинградского БДТ. Он рассказывал, как, впервые выходя на прославленную сцену, от волнения появился не через дверь, а через окно. На сцене в это время находился тогдашний премьер театра, к которому после спектакля и отправился извиняться удрученный Копелян. Премьер выслушал сбивчивые тексты, тяжело вздохнул, и спросил: «А больше ты ничего не заметил, Копелян? Ты ведь, голубчик, мало того, что вошел через окно, ты ведь вышел-то… через камин!!!».

* * *

В небольшом провинциальном городе столичный театр показывал «Грозу» Островского. В финальной сцене, когда Катерина бросается в реку, для смягчения последствий падения использовали маты. Обычно их на гастроли не возили и искали на месте. А в этот раз матов не нашли. Пришлось брать предложенный где-то батут. Актрису о подмене не предупредили.

И вот во время спектакля героиня с криком бросается в реку… и вылетает обратно. С криком… И так несколько раз. В этот момент один из актеров произносит: «Да-а-а, не принимает матушка-Волга…»

* * *

На сцене появилась графиня. Актер, исполняющий роль ее сына, забыл слова. Суфлер шипит ему:

– В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!

Тот берет со стола графин и, с удивлением глядя в него, произносит:

– Мама, как ты туда попала?!

* * *

Конферансье