девушка-волчица с серебристой копной волос, на макушке торчали большие уши того же цвета. Она грациозно протянула мне нечто кружевное и воздушное.

— Вот, заслужил своей находчивостью и смелостью, это надо поощрить! — в её голосе слышалась смесь одобрения и лёгкой насмешки.

— А чего это ты вдруг стала волчицей? — выдавил я из себя, всё ещё пытаясь осмыслить происходящее.

— Не волчицей, а ликаном! — поправила она меня с видом учительницы, объясняющей очевидные вещи нерадивому ученику. — Тут что-то стало слишком много кошко-девочек, кроме того, одна из них помимо меня уже обещала тебе такой же подарок. Так что я решила, что пусть в твоей коллекции будет что-то особенное.

— Подожди, но что ты за существо тогда, если умеешь проделывать такие фортели? — в моём голосе смешались восхищение и испуг.

— Обычное волшебное существо, — улыбнулась она, обнажив ряд острых белоснежных зубов. — Теперь веришь, что я тебя верну домой, когда выполнишь мои условия?

— Верю! — истово воскликнул я, готовый в этот момент поверить во что угодно.

— А насчет той другой девушки-кошки — она на самом деле не моя сестра. У неё интересная история, может, повезёт, и она откроется тебе, — в её голосе промелькнули загадочные нотки.

— Слушай, а если она в меня влюбится, это зачтётся мне? — спросил я с надеждой, уже просчитывая возможные варианты развития событий.

— Почему же нет? Она такая же, в общем-то, девушка, что и остальные, — волчица загадочно улыбнулась.

— Ну что, мне пора. Теперь мы увидимся вновь не скоро. И ты проживешь оставшиеся дни забыв все что было до твоего попадания в этот лагерь. Так уж устроен этот мир. До встречи, Семён-кун.

И она растворилась в воздухе, оставив после себя лёгкий аромат хвойного леса.

— Дела… — ошарашенно выдохнул я, крепко сжав в руке деликатную деталь одеяния девушки-волчицы, всё ещё тёплую от её тела.

Тут раздался решительный стук в дверь, заставивший меня подпрыгнуть на месте.

— Семён, через 15 минут жду тебя на площади, у нас там будет зарядка! — Голос вожатой звучал строго и непреклонно. — До этого ты ещё должен успеть умыться! Если не придёшь на площадь к этому времени, то я вернусь и оболью тебя холодной водой! А ещё ты будешь наказан за нарушение дисциплины. Понятно?

— Так точно! — гаркнул я, торопливо запихивая заветный трофей под матрас.

Выйдя на крыльцо, я невольно зажмурился — утреннее солнце, непривычно яркое после сумрака комнаты, ударило в глаза, заставляя болезненно сощуриться. Воздух, густо настоянный на хвое, с терпкой ноткой распустившейся сирени от кустов неподалеку, был по-особенному свеж и чист. Он сладко кружил голову, наполняя лёгкие приятной, почти осязаемой прохладой.

Я сделал было шаг вперед, намереваясь спуститься с крыльца, и едва не налетел на Славяну. Она стояла передо мной, лучезарная и, как всегда, безупречно выглядящая, будто сошедшая со страниц глянцевого журнала, рекламирующего беззаботную летнюю жизнь. На ней был черный спортивный костюм, подчеркивающий все достоинства ее ладной фигуры. Майка плотно облегала высокую, упругую грудь, а короткие, озорные шорты позволяли насладиться видом аккуратной, подтянутой попки, оставляя открытыми изящные, длинные ноги, словно созданные для утренних пробежек. В руках она держала небольшой пакетик с принадлежностями для умывания. Его украшал забавный рисунок — вереница взявшихся за руки каких-то мультяшных зверушек, спешащих на водопой.

— Доброе утро! — Славяна одарила меня своей особенной улыбкой, от которой, казалось, даже утренний холодок, забиравшийся под одежду, трусливо отступал, а солнечный свет дарил еще больше тепла.

— Доброе… — пробормотал я, вдруг осознав со всей остротой, что у меня нет с собой абсолютно ничего для умывания. Ни щётки, ни мыла, ни даже полотенца — мне, как попаданцу, видимо, придется добывать все своими силами…

— Слушай, тут такое дело… — я замялся, не зная, как ей объяснить свою проблему, которая теперь казалась мне катастрофой вселенского масштаба. Ведь если твоя миссия — покорять девичьи сердца, то несвежее дыхание и отсутствие должной гигиены могут стать причиной оглушительного провала.

— Что такое? — Славяна, слегка склонив голову набок, выжидающе посмотрела на меня.

— Я что-то не подумал про умывальные принадлежности. Их у меня нет, совсем ничего нет! — выпалил я.

Славяну позабавила несоразмерность озвученной проблемы моему чрезвычайно испуганному виду, и она рассмеялась. Её смех, звонкий и беззаботный, разнёсся по округе, как перезвон маленьких серебряных колокольчиков.

— Не переживай ты так! Мылом и зубным порошком поделюсь, — она протянула мне свой пакетик. — А вот со щёткой сложнее… Придётся тебе по старинке — пальцем. Дедовским методом, так сказать.

— Пальцем⁈ — я уставился на свои руки с таким ужасом, будто они в одночасье превратились в уродливые, покрытые слизью щупальца.

— Знаешь, спроси у Мику — она у нас главная растеряша, поэтому всегда берёт всё с тройным запасом. Уверена, у неё найдётся лишняя щётка, — посоветовала Славяна.

— Обязательно спрошу. А то как-то негигиенично — пальцем… Да и вообще, не по-человечески как-то, — пробормотал я.

Мы двинулись в сторону умывальников и я решил разузнать про местные порядки.

— А как тут вообще устроено утро? Какой распорядок?

— Ну, мы, старшие отряды, встаём раньше малышей, — Славяна начала загибать свои тонкие, изящные пальцы, перечисляя. — Сначала умываемся, потом зарядка на площади. После — линейка, там вожатые объявляют план на день и раздают поручения по лагерю. Обычно кто-то помогает на кухне, кто-то убирает территорию, и прочее и далее, занятие найдется для всех! — Ну а потом уже завтрак, ради которого, собственно, все и просыпаются.

При слове «завтрак» мой желудок, почуяв халяву, издал предательское урчание. Я смутился, а Славяна снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

Наконец, мы добрались до умывальников — длинного ряда металлических кранов под навесом, державшимся на видавших виды столбах. Кое-где облезлая краска выдавала почтенный возраст конструкции. Раковины и краны покоились на постаменте, облицованном мелкой красной плиткой, местами потускневшей, а местами и вовсе выпавшей, будто после неравного боя с неумолимым временем.

Я с энтузиазмом открыл кран, подставил ладони под струю и…

— ААААА!!! — дикий вопль, полный боли и отчаяния, вырвался из моей груди. Я отскочил назад,