холодной воды набухли и выпирают, будоража воображение, образуя на ткани аккуратные холмики.

Славяна, заметив, куда настойчиво устремлён мой взгляд, порозовела, но не смутилась, а лишь кокетливо, с хитринкой в глазах спросила:

— Семён, а куда это ты так засмотрелся? Что-то интересное увидел?

Она провела рукой по намокшей майке на груди, как бы пытаясь стряхнуть невидимые капли воды, и, осознав, что стало причиной моего столь пристального внимания, резко отвернулась:

— Ой, кажется, я сегодня, как и Мику, рассеянная… Совсем забыла про купальник…

С этими словами она, ссутулившись, и придерживая руку у груди быстро побежала в сторону домиков.

Проводив её взглядом, я подошёл к умывальникам, где Мику всё еще сосредоточенно умывалась, намыливая щёки. После того, как Славяна несколько раз окатила меня ледяной водой, я уже перестал её бояться, привык, закалился. Я попросил у Мику мыло и зубной порошок, тщательно вымыл руки и лицо, а затем, макнув палец в коробочку с мятным порошком, начал усердно чистить зубы.

— Мику, — обратился я к ней, сплёвывая накопившуюся пену, — у тебя случайно нет запасной зубной щетки? Славяна говорила, что у тебя может быть лишняя.

Мику, всё еще слегка смущённая утренним происшествием, заметно оживилась, услышав про щётку, и просияла:

— Да, конечно, есть! Я же говорю — всегда беру с собой запасные вещи на всякий случай. — Вот настоящее везение — я с начала смены ещё ничего не потеряла! У меня и мыло есть, и зубная паста, и щетка. — Приходи в музыкальный клуб, я всё тебе отдам. Поделюсь, так сказать, своими сокровищами.

Гм, как многозначительно звучит — «всё отдам», «все свои сокровища»… — подумал я, и губы против воли расплылись в слащавой улыбке. Мой воспалённый, напитанный этти-аниме разум тут же принялся дорисовывать в воображении пикантные, будоражащие кровь сцены, которые могут случится при посещении клуба. Я поспешно мотнул головой, отгоняя наваждение. Прополоскав рот, я с благодарностью произнёс:

— Спасибо, Мику, ты меня прямо-таки спасаешь, как настоящий друг. Обязательно приду, не сомневайся.

Я пообещал, что загляну в клуб после завтрака, и, довольный, что проблема с гигиеной решена, направился к своему домику. По пути мне встретилась Славяна, уже одетая в купальник, который теперь скромно проглядывал из-под майки, выдавая в ней примерную пионерку. Она выглядела на удивление свежо и бодро, словно утренние приключения только добавили ей сил и энергии, зарядив на весь предстоящий день.

— Семён, — окликнула она меня, подойдя ближе, — ты случайно не видел мои ключи? Я, растяпа такая, вчера их в столовой забыла. Ты ведь забрал их, да? Пожалуйста, скажи, что забрал!

Я кивнул:

— Да, забрал. Они у меня в домике, сейчас принесу.

Я торопливо зашел в домик, нашел в тумбочке, среди прочего хлама, связку ключей и на секунду задумался, повертев их в руках.

В голове, подобно назойливой мухе, билась мысль: «А что, если эти ключи мне ещё пригодятся? Тут ведь целая связка, это же доступ ко многим помещениям в лагере! Мне, попаданцу в этот таинственный, неизведанный мир, это может очень даже пригодиться. Да и Юля обещала мне свои необычные трусики только в обмен на что-то вкусненькое и прорву сахара. Как же я всё это для неё добуду без ключей?» Я тяжело вздохнул, вспомнив добрую, почти ангельскую улыбку Славяны, её искреннее желание помочь мне, её заботу.

«Нет, я не могу так подло поступить с ней, такой хорошей, такой отзывчивой, такой искренней девушкой, старающейся во всем мне помочь. Это будет настоящее предательство.»

С этими мыслями я решительно вышел из домика и протянул Славяне ключи:

— Вот, держи, нашлась твоя пропажа.

Славяна просияла, как начищенный пятак, и, забрав ключи, нежно прижала их к груди:

— Спасибо тебе, Семён, огромное-преогромное! Ты даже не представляешь, как ты меня выручил! Если бы я их потеряла, у меня были бы такие проблемы, такие неприятности! Ведь это ключи Ольги Дмитриевны, нашей вожатой, а она женщина строгая, спуску не даст.

— Ну, тебе сейчас на площадь нужно, а я в лес побегу, — сказала Славяна, — у меня сегодня своя, особая зарядка по расписанию.

— С чего это вдруг тебе позволены такие вольности? — удивился я.

— Ну, у меня, как у помощницы вожатой, свои привилегии, — с гордостью, но без тени хвастовства, ответила Славяна.

— Понятно, ну что ж удачно побегать!

— До скорого! — помахала мне рукой она, удаляясь.

Славяна убежала, а я медленно поплёлся к площади. «Обычно в это время я дома ещё сплю, а тут проснулся сам ещё до того, как вожатая разбудила меня, вот удивительно! — подумал я. — И что удивительно ещё больше — чувствую себя бодрым и отдохнувшим, несмотря на ранний подъём!»

На площади уже собрались вожатые других отрядов и Ольга Дмитриевна. Все в спортивной форме, как и их подопечные. Я же, в своей помятой футболке, в которой прибыл в этот странный мир, и форменных шортах, чувствовал себя белой вороной. Рубашку пришлось оставить в домике — после водных баталий со Славяной она требовала просушки.

Мой взгляд невольно стал блуждать по фигурам в спортивной форме… Яркая оранжевая футболка Алисы сразу притягивала внимание, а голубые короткие шорты подчёркивали спортивный силуэт, заставляя сконцентрироваться на аккуратной попке. Алиса энергично разминалась, из-за чего её рыжие хвостики подпрыгивали в такт движениям. Лена, в своей белой футболке большого размера, скрывающей внушительные «дыньки», застенчиво поправляла тёмно-синие свободные шорты. А когда она начала делать наклоны в стороны, уперев руки в бока — под просторной одеждой обозначилась её тонкая, словно у фарфоровой куколки, талия, контрастирующая с округлыми линиями широких бёдер, обхват которых так и хотелось измерить. Желательно руками. Ульяна, в своей алой футболке и салатовых шортах, больше похожая на мальчишку-сорванца, чем на девушку, как всегда, полная энергии, пыталась сесть на шпагат. А Мику… О, Мику в своей тёмно-синей, как ночное небо, футболке и леггинсах винного цвета… «Интересно, в Японии школьная форма для физкультуры тоже такая… подчёркивающая?» — залюбовался я, не в силах отвести взгляд от изящной фигурки с плавными изгибами. Я так увлёкся созерцанием, что не заметил, как начал пускать слюни.

— СЕМЁН! Ты что там застыл⁈ — рявкнула