Двуликий стоял в противоположном конце кабинета спиной ко мне и смотрел в окно.

— Ты всё же пришла, — проговорил он задумчиво.

— Если ты надеялся, что я испугаюсь, то ты ошибся.

— Хм. Смелая малышка савари. — Мне показалось, Элрой сказал это с усмешкой. — Что же ты остановилась? Подойди, не стесняйся.

Он продолжал стоять спиной ко мне и, похоже, не думал поворачиваться.

— Вообще-то я зашла ненадолго. Только чтобы спросить… — Я запнулась.

Даже находясь на расстоянии от наместника, я увидела, как напряглась его спина.

«Не задавать вопросов», — вспомнились слова учителя.

Представив реакцию Элроя на вопрос о том, собирается ли он трахать меня сам или делить с кем-то, я судорожно сглотнула.

— Продолжай, — любезно позволил хозяин.

Желание продолжать у меня уже пропало. И всё же я должна была сказать хоть что-то.

— Ты сегодня был так груб со мной и зачем-то ударил Киннока. Для чего тебе демонстрировать свою власть, если о ней и так все знают? — Я сделала несколько шагов по проходу между длинным рабочим столом справа и рядом стеллажей слева. — Куда делся тот Элрой, который спас мне жизнь? Как будто из человека он превратился в зверя.

Мою относительно длинную речь наместник выслушал, ни разу не прервав. И когда я, наконец, закончила, он хрипло засмеялся.

— Вся ирония в том, Мар-рина, — моё имя он, будто специально прорычал, — что ты даже не представляешь насколько права. Я превратился в зверя. Из-за тебя.

Элрой Керташ медленно повернулся, и я в ужасе отшатнулась, уже готовая броситься наутёк.

— Не так быстро, савари, — предупредил он меня.

Двуликий вскинул руку, и из неё в воздух вырвались две крылатые огненные змейки. Они подлетели, обвились вокруг моих запястий и приподняли меня над полом.

— Ты пробудила зверя. И он голоден. — Элрой приблизился и провёл пальцем по моим губам. — Я голоден, Мар-рина.

Марина

— Тебе нельзя трогать меня, Элрой, — ответила я тихо, сама не ожидая от себя такого спокойствия.

— А тебе нельзя провоцировать меня. Но ты только это и делаешь, савари. — Он чуть наклонил голову, разглядывая меня так, будто видел впервые. — Давай, заключим договор. Я даю тебе возможность играть в свободную женщину. А ты даёшь мне себя.

— Если кто-нибудь узнает…

— Никто не узнает. Это будет тайна. Наша с тобой.

— Но…

Не давая шанса возразить, наместник сжал мои скулы всей пятернёй. Чуть подавшись вперёд, впился поцелуем в губы.

— М-м… — замычала я, попытавшись лягнуть двуликого.

Но стоило мне разок дёрнуться, и укусы огненных змеек обожгли оба запястья.

Забыв, что находилась во власти поцелуя, я закричала от боли. И в этот момент язык ке-тари вторгся в мой рот.

Одним скользящим движением.

Уверенным.

Быстрым.

Глубоким.

Элрой, словно попробовал меня на вкус. И тут же с глухим стоном отстранился.

Я совершенно не понимала, что нужно делать в подобных ситуациях. Увы, в нас не учили школах тому, как следует вести себя с высшим двуликим, жаждущим секса.

Наместник как будто услышал мои мысли. Усмехнулся. Небрежно взмахнул рукой, словно отдавая приказ своим крылатым змейкам.

И они понесли меня по кабинету, пока я не упёрлась поясницей в стол.

Одним движением Элрой смахнул с него какие-то вещи, и те со стуком упали на пол. Вторым движением — усадил меня на край столешницы.

Возникло стойкое ощущение, что я брежу или попала в какой-то дурной сон. Настолько всё происходящее было далеко от реальности.

Мне довелось видеть многое из того, что творили двуликие.

Я видела, как они казнили без суда и без причин, по одной только личной прихоти.

Видела, как прямо в кафе, в vip-зоне, наплевав на всё и всех, они тискали своих шлюх из Дома утех и на виду у всех заставляли их обслуживать ртом себя и своих друзей.

Но я никогда не видела, чтобы из ладони двуликого вырывалось управляемое пламя, похожее на маленького ручного дракона.

Удерживаемая огненными змейками, я смотрела на Элроя. Смотрела, боясь пошевелиться или закричать. Боясь, снова получить укус на запястье или петлю на шею.

Медленными, крадущимися шагами Элрой приближался ко мне.

Голодный, одержимый хищник.

Он выглядел… мягко говоря, необычно.

Когда я только пришла к нему в кабинет, он был ещё похож на человека. А сейчас с ним произошло примерно то же, что в зале, где так хорошо начинался урок с учителем Кинноком.

И если у двуликих, действительно, имелась вторая ипостась, как у оборотней, то можно считать, что Элрой обратился.

Щетина, едва проступившая тогда, в зале, теперь потемнела и сделалась гуще. А там, где она покрывала щёки и скулы, в ней проявились рыжие полосы.

На кончиках острых, вытянувшихся вверх ушей, подрагивали пушистые рыжие кисточки.

И ещё глаза… Они тоже изменились. Стали жёлтыми, а радужку рассекала чёрная полоска вертикального зрачка.

Элрой шагнул совсем близко ко мне и в одном хищном броске снова смял губы губами.

Он накрыл обе груди ладонями и начал осторожно поглаживать большими пальцами.

Я не хотела двуликого. Ни страх смертной казни, ни слишком долгое отсутствие секса не могли заставить меня желать Элроя.

Разумом — нет.

Но у тела на этот счёт было собственное мнение.

Соски заострились в ответ на первое же прикосновение мужских пальцев. И тяжёлая волна жара спустилась от груди в низ живота.

Элрой целовал так, что становилось трудно дышать и невозможно думать. Ни о чём, кроме этих поцелуев. Наши языки метались, то сплетаясь в страстном танце, то расставаясь, как любовники поутру.

Руки двуликого шарили по моему телу, повторяя его изгибы. Гладили шею и лицо. Сминали грудь, пробирались под короткий сарафан и ласкали бёдра.

Я едва не застонала, когда двуликий разорвал поцелуй. Неосознанно потянулась к нему. И, пытаясь удержать, обхватила за шею. Только тогда поняла, что крылатые змейки на запястьях исчезли.

Элрой взял мои руки в свои и, сняв их с шеи, опустил на пояс штанов. Он не проронил ни слова, но я прекрасно поняла его безмолвную просьбу. И чуть подрагивающими от напряжения пальцами начала расстёгивать ремень и брюки.

Всё происходило как в дурмане. Я совсем не помнила, в какой момент на мне не осталось белья, и когда двуликий успел избавиться от штанов.