Надеюсь, Ваши личные объяснения будут весьма убедительными. В противном случае, Вы будете пожизненно лишены права представлять мои интересы на любой из планет.

На этом всё.

Высший ке-тари Кру́ран Ашена́фи. Император планеты Тариона».

Дочитав письмо до конца, я стиснул зубы и скривился. Пальцы непроизвольно сжали бокал с коньяком.

Я представлял интересы нашего Императора на завоёванной предками Земле двадцать лет. О том, что срок моего правления подошёл к концу я помнил. Равно как помнил и о необходимости появиться в императорском Дворце, чтобы отдать свой голос за того, кто заменит меня на посту наместника ровно через полгода.

При мысли о том, что вскоре улечу, чтобы никогда больше не вернуться на Землю, я сильнее сжал бокал в руке.

Несмотря на расположение ко мне Императора, он точно не погладит по голове за вмешательство в дела Рисая. И неважно, что Рисай вёл себя как последняя мразь, а я имел законные права на вмешательство.

Рисай — племянник Императора. Он всегда умел находить нужные слова. Даже если эти слова были насквозь лживы. И Рисай очень постарается убедить дядю.

Для меня всё было очевидно.

Наша вражда началась не вчера, когда я спас Марину. Наша вражда уходила корнями далеко в прошлое.

Она началась двадцать лет назад на нашей родной планете Тарионе.

В тот день трое друзей, выпускников Военной Академии шутки ради решили вписать свои имена в список претендентов на пост наместника Земли.

Этими тремя друзьями были Рисай, Ройтан и я.

Прошло несколько недель, и мы забыли о той глупой выходке. Каждый из нас выбрал свой путь и успешно шёл по нему. Во всяком случае, я тогда думал именно так.

Мы не виделись и почти не общались.

А потом ко мне домой пришёл адъютант самого Императора с приказом явиться во Дворец. Ослушаться я не мог и покорно следовал туда, куда меня вели. Отлично понимая, что правитель обычно не требует явиться к нему на аудиенцию просто так из желания поболтать по-дружески.

Я практически не сомневался, что во Дворце стало известно о неуместной ребяческой шутке. О том, как мы вместе с племянником Императора причислили себя к кандидатам в наместники Земли.

Я шёл, готовый понести наказание. Но во Дворце меня ждали неожиданные новости.

Во-первых, я был прав только в одном: правителю Тарионы, действительно, стало известно о дурацкой выходке.

Во-вторых, я считал наш поступок спонтанным решением троих друзей. Однако он таковым не являлся.

Как оказалось, Рисай несколько раз задолго до составления списка кандидатов и голосования просил дядю повлиять на итоги. Он давно мечтал занять пост наместника какой-нибудь планеты.

И когда Император в очередной раз отказал племяннику, в голове Рисая возникла вся эта идея. Преподнесённая им как шалость, она носила единственную цель — любым способом добиться желаемого.

Поняв, что племянник не успокоится, Император принял решение устроить ему показательное наказание за дерзость и обман…

Наказанием для Рисая стало оглашение результатов голосования и назначение меня в качестве наместника на Земле.

Рисай ждал, что я поступлю как друг и откажусь от поста.

Я попал в непростое положение. Не хотел терять друга и не мог отказать Императору.

И я согласился.

Чувство вины терзало мысли и разъедало душу на протяжении нескольких лет. И чтобы успокоить его, когда стало совсем невыносимо, я выпросил у Императора разрешение забрать друзей по Академии на Землю.

Так Рисай, к тому времени уже имевший опыт участия в боях, стал при мне командующим. А Ройтан, как самый спокойный и рассудительный из всех, кого я знал, получил должность канцлера. Он руководил общепланетарным архивом и при необходимости доставал сведения и давал советы.

Казалось, все были счастливы.

И всё же Рисай Диррон не простил мне моего назначения. Он лишь сильнее возненавидел и с тех пор только и делал, что доставлял одни проблемы.

Когда у меня появилась первая савари, совсем ещё молоденькая и наивная, Рисай вопреки законам и запретам положил на неё глаз. И однажды, в моё отсутствие он соблазнил её. Хлоя, так звали мою первую савари, забеременела.

Я был в бешенстве, когда узнал. Я ненавидел и проклинал обоих. И всё равно попытался вступиться за свою савари.

Только вот закон был суров и однозначен в подобных случаях. Мне пришлось дождаться рождения ребенка и отдать его в приемную семью. А Хлою ждала казнь.

Я собственной рукой подписал своей женщине смертный приговор. Той же рукой, которой когда-то ласкал её жаркими ночами.

В тот день я впервые влил себя убойную дозу коньяка. Хотел забыть обо всём. Но алкоголь просто не действовал… Я так и не смог забыть. До сих пор.

Наверное, поэтому после звонка Ройтана я, сломя голову ломанулся спасать Марину. И должно быть, поэтому так необдуманно поставил на её плече чёртову печать.

Я просто не мог позволить Рисаю принести в жертву его мести ещё одну женщину…

Рисая ничто и никогда не изменит! Стоило щёлкнуть гадёныша по носу, и он тут же побежал плакаться в жилетку своему всемогущему дяде.

— Ничтожество! — с презрением выплюнул я нелестный эпитет. — Ты её не получишь!

В крови бурлила ярость и я, не чувствуя предела своей силы, сжал в руке бокал. Представляя, как однажды вот так же сожму горло бывшего друга.

Стекло бокала, не выдержав напора, хрустнуло и брызнуло между пальцев.

— Проклятье! — Я стряхнул с руки осколки бокала и остатки алкоголя.

Какого хрена творилось со мной сегодня?!

Если бы ранее я не вводил спасительный препарат, помогавший избежать зависимости, и если бы не был уверен в его действенности, то решил бы, что взгляд Марины пробудил во мне монстра.

Первые симптомы были на лицо.

С самого утра меня бросало из крайности в крайность.

О чём бы я ни начал думать, все мысли рано или поздно сводились к чёртовой земной девчонке и желанию окончательно сделать её своей.

Она была повсюду, как наваждение. Её глаза снились мне добрую половину ночи. Её запах преследовал даже сейчас.

Внезапно меня осенило. Я должен увидеть свою савари! Если взгляд Марины каким-то чудом уже вызвал зависимость, то рядом с ней мне станет легче. Если же нет…

— Мне нужно её увидеть!

Я поднялся из-за стола и быстрыми шагами направился к двери.

Марина

По всем законам логики прошедшая ночь должна была стать не самой простой в моей жизни. Но, видимо, пережито́е за последний вечер настолько сильно меня впечатлило, что произошёл эмоциональный перегрев. Мозгу понадобилось срочная перезагрузка. И мы с ним благополучно отключились до самого утра, как только моя голова коснулась подушки.