С помощью Эли женщина повернула Тину на коленях, и доктор быстро повторил то же самое с другим ухом.

– Как мы и думали, – заключил он. – Двусторонняя инфекция. У нее есть аллергия?

– Нет, – ответила мать ребенка.

– Я дам вам рецепт на антибиотик. – Джаред выписал его и протянул Эли. – Давайте ей лекарство согласно инструкции на упаковке при болях или температуре. Будете наблюдаться у своего районного доктора или возвращайтесь в больницу после того, как примете полный курс антибиотика.

Завыла сирена «скорой помощи».

– Сестра даст вам инструкции при выписке, – продолжал Джаред, – выздоравливай, конфетка, – обратился он к Тине, которая, застеснявшись, отвернулась от него. – Спасибо, – сказал он Эли. На лице его отразилась искренняя признательность.

Ее сердце забилось.

Он начал было говорить что-то еще.

Девушка смотрела на его губы, вспоминая тот поцелуй в канун Нового года. Она жаждала еще одного поцелуя. Стоп! Эли посмотрела в сторону. Джаред повернулся и ушел встречать бригаду.

Эли стряхнула с себя теплое сентиментальное чувство, которое он у нее вызвал.

– У вас дома есть лекарства от боли и жара для детей? – спросила она, не сомневаясь, что у всех родителей они есть.

Мама Тины отвела глаза.

– Хорошо, я дам вам образцы.

В коридоре Эли увидела доктора Паджета, разговаривавшего с пожилой парой, может быть, членами семьи пациента, которого привезла «скорая».

Его уверенность, то, как он вел себя с ними, в сочетании с привлекательной внешностью и заботой о пациентах – все это говорило о том, что он прирожденный доктор, и он привлекал ее, как ни один мужчина раньше.

Ощущение тошноты, которое началось у Эли по дороге на работу, не ослабевало. И в обед, после того как она сдалась в попытке съесть бутерброд с сыром, чтобы успокоить желудок, она вышла в комнату отдыха персонала и обнаружила там Джареда, поджидающего ее со скрещенными на груди руками. Одним плечом он привалился к стене, взгляд его был подозрительный.

– Если ты явился сюда, чтобы надоедать мне, поворачивай на сто восемьдесят градусов и катись ко всем чертям. Я не в настроении.

Ее желудок сжался, в горле щипало, во рту был омерзительный вкус, и последний человек, кого она хотела видеть, был доктор Паджет, весь такой чистенький и отутюженный. И последнее же, что ей хотелось обонять, был ядовитый аромат, поднимавшийся от кофейной чашки в его руках.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Джаред.

Неужели она выглядит так, будто хорошо себя чувствует?

– Меня достало отсутствие миссис Фрир, только и всего. – Эли взяла одноразовый стаканчик, наполнила его водой из кулера и сделала глоток. Две медицинские маски и мазок ментоловой мази для лица над верхней губой были недостаточной защитой от отвратительного запаха. То, что ей было нужно, – это маска для акваланга, оставлявшая открытыми только глаза, и какой-нибудь дыхательный аппарат. – Как она могла так долго ждать, прежде чем приехала на лечение?

– Это был плохой случай.

Эли представила себе округлую, с выделениями болячку на ноге пациентки… и, схватившись за салфетку, закрывавшую ее рот, подавила рвотный позыв.

– Сядь, – приказал Джаред, снимая крышку с мусорного ведра и подвигая его ей.

Эли отодвинула стул и села.

Он поставил перед ней полупустую бутылку имбирного эля.

– Тани сказала, что ты все утро его пила и выглядела так, как будто тебя вот-вот стошнит, прежде чем убежала в отделение.

Предательница.

Джаред достал из шкафчика над раковиной несколько пачек соленых крекеров и протянул ей.

– И ты решил прийти проверить, как я. Разве ты не душка? – съязвила она. Но он и в самом деле был душкой. Она глотнула содовой.

– Она говорит, что у тебя нелады с желудком и на прошлой неделе пару раз было.

– Очевидно, Тани больше нечего делать, если она проводит время, наблюдая за мной. И к тому же она сплетница. – Одно напоминание о том, как Эли прикрывала ее, чтобы она на прошлой неделе могла сбежать с работы на пятнадцать минут раньше, положит этому конец, подумала девушка.

– Когда началась тошнота? – спросил Джаред профессиональным голосом, а не насмешливым, который он приберегал для тех моментов, когда они оставались один на один. У него был хмурый вид.

– Что с тобой? Ты выглядишь еще более больным, чем я себя чувствую.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не беременна.

Его слова – нет, то, как он их произнес, подобно словам: «Пожалуйста, скажите мне, что опухоль – это не рак», – хлестнули ее наотмашь.

– Я не беременна, – ответила она, чувствуя что вот-вот расплачется, надеясь, что то, что она говорит, – правда. – Меня тошнит от отвратительного запаха больной плоти. Вот так.

– Ты ведь принимаешь противозачаточные пилюли, верно? Я видел их в твоей аптечке.

Эли принимала пилюли, пока Майкл не променял ее на другую женщину.

– Что это ты делал, шастая по моей аптечке?

– Искал презервативы. Господи Исусе, Эли. Ты действительно не помнишь?

Верно. И она умоляла его о сексе.

– И что ты сделал, когда ни одного не нашел?

Эли не держала в аптечке презервативов, она в них не нуждалась. Когда они с Майклом стали встречаться серьезно, она стала принимать противозачаточные пилюли. Они не спали друг с другом до тех пор, пока вместе не сдали анализы, которые подтвердили, что у них нет заболеваний, передаваемых половым путем. До этого ни один мужчина младше шестидесяти не бывал в ее доме.

– Если ты принимаешь пилюли, это не имеет значения. Там у реки, когда мы в первый раз… я не надел презерватива. Ты сказала, что тебе нет дела.

Тогда ей не было дела. А сейчас было.

– Значит, ты…

Он позволил себе вздохнуть и потер озабоченно лицо.

– Продолжил без него.

Хорошо, что она уже сидит.

– Что за кошмар. – Джаред провел пальцами по волосам, прислонился назад к стене и еще раз вздохнул. – Я не могу в это поверить. Я видел пилюли. В противном случае я никогда бы этого не сделал.

Конечно нет, потому что она была хороша для секса и ни для чего больше. Не хотел заводить долговременные отношения с кем-то вроде Эли.

– Успокойтесь, доктор Паджет, я не беременна. Но спасибо, что дали мне знать, как вы относитесь к этому вопросу.

– Мне жаль. Это просто…

– Не беспокойтесь, – оборвала его Эли. – Я желаю быть беременной от вас не больше, чем вы хотите, чтобы кто-то вроде меня стал матерью вашего ребенка.

– Прекрати, Эли. Это не то, что я имел в виду. Ты станешь великолепной матерью. Я же вижу, как ты хорошо обращаешься с детьми, которые к нам поступают. Они любят тебя. Дело в том, что я провожу жизнь в дороге. Я бродяга. Поэтому мне не нужно осложнений в виде беспокойства о ребенке.