– Не волнуйтесь, доктор Паджет. – Эли встала, опираясь на стол, ее ноги немного дрожали. – Никакого ребенка. Никаких препятствий. – Она выпрямилась и пошла к двери. – Не думайте больше об этом.

«Что такое творится с женщинами? – гадал Джаред два дня спустя. – Ты совершаешь какие-то действия, чтобы вывести их из себя, а они бросаются к тебе на шею».

Сначала его мать, потом его жена, а теперь Эли.

Ну хорошо. Чтобы быть честным, в случае с Эли он сделал несколько вещей: похоронил ее планы выйти замуж за Майкла; использовал ее прекрасное тело, когда, несмотря на то что она сама умоляла его, он не должен был этого делать; и не позаботился о ее возможной беременности. Но все равно. Ему не нравилось, когда с ним обходятся с молчаливым презрением.

Вынужденная общаться с ним на работе, потому что она всегда была и будет превосходным профессионалом, Эли теперь всегда называла его доктор. Не доктор Паджет. Просто доктор. Неопределенное, равнодушное, совершенно безличностное обращение к любому врачу в профессии, насчитывающей тысячи. Доктор.

«Да, доктор. Нет, доктор. Я сделаю это, как только смогу, доктор. Я положила анализы мистера Смита в его карту, доктор. Если вы уберетесь с дороги, доктор, я буду счастлива сделать это для вас».

Джаред бы перенес, если бы Эли накинулась на него с бранью, криками и воплями, позволил бы ее гневу утихнуть. Вместо этого она держалась превосходно, тем самым усиливая напряжение между ними. Все это не к добру. В конце концов она должна признать, что он имеет право на шанс защитить себя. Принести извинения, в конце концов. Он вел себя как безответственный бродяга из низших классов. Он явился в бар неподготовленным и после того, как увидел противозачаточные пилюли в ее аптечке, решил, что она предохраняется.

Да. Ребенок прямо сейчас был бы для него главным неудобством. Но он образованный, успешный профессионал и вполне способен поддержать ребенка, если уж на то пошло. Тогда с чего ему так остро реагировать? Почему он набрасывается на Эли, в то время как должен винить себя так же, как и ее?

Потому что со временем он осознал, что не хочет, чтобы его родительская роль свелась к имени на чеке. Он хотел быть настоящим отцом, как его родитель, он хотел быть вовлечен в жизнь ребенка, хотел учить, ободрять, любить его – каждый божий день. Но как он может сделать это, если его работа связана с таким количеством путешествий, что он бывает в отъезде больше, чем дома? Если он не был женат на матери своего ребенка, не мог жениться на ней, не хотел жениться ни на ком?

Но это его проблемы, а не Эли. В конце концов он принес ей извинения.

Сейчас он стоял на цементных ступенях у дома престарелых Мадрин-Фоллз и был готов войти и присоединиться к игре в бинго, которая проходила здесь по вечерам в среду. Единственный вид развлечений, от которого Эли не отказалась, встречаясь с Майклом, – это бинго с ее стариками в доме престарелых.

Джаред распахнул входную дверь. Сейчас начнется унижение, подумал он.

– Я ищу Элисон Форшэй, – обратился доктор к первому старику, которого увидел. – Не знаете, она здесь?

Пожилой человек показал на толпу людей в дальней части комнаты и ответил:

– Как только она закончит, мы начнем.

Закончит делать что? – подумал Джаред, двигаясь туда, куда указал ему мужчина.

– Да, я уверена, Салли. Сто двадцать четыре на семьдесят два – это очень хорошо, – услышал он слова Эли. – Позволь мне записать это в твой журнал кровяного давления.

Джаред обошел вокруг стола, чтобы увидеть Эли, одетую в синие джинсы и мягкий лиловый свитер. Она снимала манжету прибора для измерения давления с руки седоволосой женщины.

– Подойди, Лес. Ты следующий.

Женщина встала, а мужчина протянул Эли маленький блокнот, закатывая рукав своей застегнутой на все пуговицы рубахи, и сел.

Эли улыбнулась Лесу теплой, искренней и заинтересованной улыбкой. На минуту Джареду захотелось оказаться тем, кому она так улыбается.

Но когда Эли заметила его, ее глаза сузились, а губы сложились в ухмылку.

– Что вы здесь делаете, доктор Паджет?

В конечном счете то, что его назвали доктором Паджетом вместо просто доктор, было шагом вперед.

– Я слышал, что бинго в центре для престарелых – это то занятие, за которым можно найти самых красивых женщин.

Несколько женщин хихикнули, но Эли среди них не было.

– Поскольку я здесь, могу ли я чем-то помочь? Они ждут, когда ты закончишь, чтобы начать игру.

Эли выглядела растерянной, как будто она с большим удовольствием сдавила бы на его шее манжету измерительного прибора, чем приняла его предложение. Он был уверен, что, если бы вокруг не было так много свидетелей, она бы выбрала первое. Девушка посмотрела на часы. Джаред поднял глаза к циферблату, который висел на стене у нее за спиной. Шесть сорок. Согласно расписанию на фасаде бинго начинается в семь.

Эли повернулась к группе стариков и спросила:

– Кому нужна помощь с лекарствами?

Две женщины и один мужчина подняли руки.

– Подойдите сюда. – Эли показала на Джареда. – Это доктор Паджет, мой коллега по больнице. Он будет счастлив помочь вам. – Она повернулась к нему: – Не так ли, доктор Паджет?

– Да, с радостью, сестра Форшэй. – Джаред снял куртку и повесил ее на спинку пластикового стула, готовый сделать что угодно, лишь бы расположить ее к себе.

Следующие тридцать минут Джаред отвечал на медицинские вопросы, расставлял небьющиеся чашки и раскладывал пилюли и капсулы по маленьким пластиковым пакетикам. В то же самое время краем глаза он умудрялся смотреть на Эли. Она знала каждого престарелого пациента по имени, приветствовала большинство из них объятиями, некоторые были счастливчиками и получали поцелуй в щеку. Джареду нравились нежные женщины, он любил прикосновения, быстрые поцелуи и возможность держаться за руки. Пока Сиси не отравила каждый из нежных жестов, используя их, чтобы дурачить его, чтобы он думал, что она любит его.

Джаред постарался избавиться от воспоминаний о жене. Она произвела достаточно разрушений в его жизни, и он не позволит ей посягать на его чувства к Эли.

– В некоторые дни эта женщина принимает по семнадцать пилюль. Неудивительно, что они не приносят ей пользы, – заметил Джаред Эли, которая сидела рядом с ним, записывая побочный эффект нового лекарства у одной из женщин крупными буквами на листе бумаги.

– Она живет одна, и у нее нет семьи, – сказала Эли, она выглядела озабоченной. – Я долгие годы сортирую лекарства каждую среду.

Вот причина того, что Эли не отказалась от бинго по средам. Здоровье десятков людей зависело от того, придет она или нет.

– Ты делаешь это для департамента здравоохранения?

– Нет. Я делаю это, потому что это нужно делать. Помогать другим – не такая уж простая задача, – добавила Эли с полуулыбкой. – Что она тебе дала?