В машине оказалось сказочно уютно: сухо и чисто. Кристина плюхнулась на упругое сиденье.

— Черт, как хочется стащить с себя это дурацкое мокрое платье, — не подумав, сболтнула она.

Он лукаво покосился на нее.

— С удовольствием помог бы тебе, если бы мы были сейчас где-нибудь посреди пустыни.

По его глазам она поняла, что он не шутит, и решила сменить тему.

— А твой барометр оказался прав. Дождь начался около четырех часов, — сказала она, поглядев на часы. — Может, твой барометр подскажет, когда этот дождь закончится?

— Безошибочно, — ответил он.

— И когда же?

Он приложил руку к груди и сделал вид, что прислушивается к чему-то.

— Ну? И какова же сводка погоды? — с нетерпением переспросила она.

Он серьезно посмотрел на нее.

— Этот дождь закончится только в середине сентября.

Она захихикала и легонько ударила его кулачком по плечу.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Он включил кондиционер. Стекла джипа снаружи обильно заливали струи воды, затрудняя видимость, а изнутри они быстро запотели от их дыхания. Кристину снова охватило волнение. Ее влекло к этому мужчине, и она быстро забывала о предостережениях разума. А может, он совсем не такой, как ее прежние любовники? Может, с ним все будет по-другому? Коварная надежда пыталась пробраться ей в душу и убедить, что полюбить этого мужчину совсем не опасно, потому что и он сможет полюбить ее. Он тоже ищет любви. А вдобавок к этому, он из такой культуры, где не принято менять партнеров, где отношения между мужчиной и женщиной чаще всего закрепляются браком и семейные узы почитаются как святые.

И более всего, еще ни один мужчина в ее жизни не зажигал в ней огонь желания, просто находясь рядом. Его присутствие переполняло ее, и она сегодня уже однажды потеряла голову, оказавшись в его объятиях. Может, стоит потерять ее окончательно? Может, они вместе потеряют головы, чтобы обрести настоящую, единственную на всю жизнь любовь?

Она осторожно посмотрела на него и увидела, что он задумчиво смотрит в пустое стекло перед собой.

— Риши… — осторожно позвала она.

— Что? — Он повернул к ней голову.

— Скажи, почему ты меня поцеловал?

— Потому что мы оба этого хотели.

— И это все?

— А разве этого мало?

Она смущенно пожала плечами.

— А что, если нам захочется целоваться каждый день?

Она заметила, как на миг загорелись его глаза. Потом вспышки растворились в их глубине, и он обаятельно усмехнулся.

— Не проблема.

— А что, если нам захочется большего?

— Нам уже этого хочется, но мы оба боимся поспешить, — сказал он и, вдруг положив руку ей на плечи, притянул к себе. — Лучше иди ко мне, я согрею тебя. А то ты вся дрожишь.

Прильнув к его груди, она мгновенно перестала дрожать и успокоилась. Поток беспокойных мыслей прервался. Волнение улеглось, потому что она чувствовала, что, кроме того, чтобы обогреть ее, ему в этот момент ничего больше не нужно. От него исходила заботливая нежность, и на этот раз в его объятиях она ощутила себя просто маленьким продрогшим ребенком, нуждающимся в тепле.

Сколько времени они так просидели, неизвестно, потому что Кристина незаметно погрузилась в дрему. Когда она наконец очнулась и открыла глаза, то обнаружила, что лежит, перекинув руку через его грудь, и они оба полулежат на откинутом назад его сиденье.

— Проснулась? — спросил он, нежно погладив ее по спине.

— Угу.

— Поехали пить чай?

Она приподнялась и посмотрела ему в глаза.

— Мне кажется, я украла у тебя целый день. Ты наверняка из-за меня упустил много заказов, — проговорила она виновато.

— Ты подарила мне день. Очень красивый, дождливый и счастливый. А заработать деньги я еще успею, у меня вся ночь впереди. Так что поехали пить чай.

Он поднял свое сиденье, и, неохотно отстранившись от него, она села рядом.

Гроза миновала, но дождь продолжал лить. Кристина посмотрела на часы.

— Только пять, а кажется, что прошла вечность. Тебе тоже удалось вздремнуть?

Он покачал головой и легким движением руки завел джип.

— Нет. Я охранял твой сон. И разрабатывал план на завтра.

— И какой же план ты успел разработать?

Джип тронулся с места и покатил по дороге, расплескивая лужи.

— Хочешь поехать в Кангру? — спросил он.

— Звучит заманчиво, но, боюсь, что опять отниму у тебя много времени.

— Ерунда. Только скажи, что хочешь.

— Хочу.

— Тогда завтра я за тобой заеду в то же время, что и сегодня.

Кристина кивнула. Будь что будет, подумала она. Даже если ее ждет очередное разочарование, она готова рискнуть и посмотреть, что будет дальше. По крайней мере, сейчас она видит только позитивные качества этого мужчины: он не торопится затащить ее в постель и готов тратить время и терять деньги, развлекая ее.

Через несколько минут они уже сидели на веранде в знакомой чайной и пили вязкий и сладкий молочный чай.

— Расскажи о себе, — неожиданно попросил он. — Я почти ничего о тебе не знаю.

Она сделала глоток и усмехнулась.

— Вообще-то я очень удачливая. Как говорится, баловень судьбы, — начала она, вглядываясь в его глаза.

Рассказать ему о себе всю правду? А что, если из-за этого она станет подозрительной? Ведь ее прежние любовники частенько зарились на денежки ее родителей. Временами она материально поддерживала их, но, чтобы проверить, что их интерес сводится не только к деньгам, сочинила сказку, будто категорически отказалась от родительских денег, потому что решила доказать родителям, что сама способна содержать себя. Может, благодаря этой сказке ее бывшие никогда и не заговаривали с ней о браке? Итак, как же быть сейчас?

Она несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, но заметила в них только легкую тень насмешки.

— То, что ты баловень судьбы, для меня не секрет. Я и сам успел это заметить. Расскажи о своей семье, о том, как ты стала художницей.

И она решилась выложить ему правду.

— Я родилась в очень обеспеченной семье. Мои родители — модельеры, дизайнеры одежды, и я — их единственный ребенок. Росла я среди художников, актеров, музыкантов и писателей. Одним словом, среди людей искусства и шоу-бизнеса. Поэтому во мне с самого детства и проснулось желание творить, создавать что-то оригинальное. — Она перевела дыхание, пытаясь заметить, интересно ли ему знать о ней больше. Он напряженно ждал продолжения ее рассказа. — В шесть лет меня отдали в художественную студию, где я пять лет училась рисовать и писать маслом, — продолжала она. — Родители водили меня по всем интересным выставкам. В двенадцать лет я сама впервые представила свои работы на выставке и имела успех. Позже, повзрослев, я увлеклась модерном и авангардом, забавлялась акциями и перфоменсами. Надеюсь, тебе известно, что это такое?