Наконец, когда она почти отвлеклась от своих мыслей и залюбовалась пейзажами, он повернул к ней голову и спросил:

— Твоя подруга рассказала тебе о том, что я вчера вечером возил ее в Дхарамсалу и обратно?

Кристина насторожилась. Каждый ее нерв в одну секунду сделался похожим на натянутую струну.

— Нет, — сухо ответила она. — Но она рассказала мне о другом.

— Интересно о чем?

— Ты сам знаешь. Скажи, ты жалеешь, что она не согласилась поехать с нами?

Кристине показалось, что как только она задала этот вопрос, ей на грудь свалился очень тяжелый камень.

Он нахмурился.

— С чего ты это взяла?

— Ты ведь приглашал ее поехать с нами, не так ли?

Он покачал головой и иронично усмехнулся.

— Ничего подобного. Я сказал ей, что пригласил тебя, потому что она спросила, что мы с тобой собираемся делать завтра. Но у меня и в мыслях не было, чтобы пригласить ее тоже.

Кристина опустила голову, едва сдерживая радость. Мерзавка Жозефин разыграла ее. Заставила чуть не взбеситься от ревности. Ничего, завтра она тоже разыграет ее.

— Значит, ты возил ее в Дхарамсалу и обратно? — спросила она.

— Да. Она остановила меня у Норбулингки сразу после того, как мы с тобой расстались, и сказала, что торопится в Дхарамсалу, что ей нужно успеть сделать покупки до закрытия рынка, — спокойно ответил он. — Я отвез ее в Дхарамсалу, и она попросила, чтобы через два часа я отвез ее обратно. По дороге мы поболтали немного. Больше говорила она. Все допытывалась, что происходит между мной и тобой.

— И это все? И что же ты ей ответил?

Неожиданно он съехал с дороги и на площадке у обрыва остановил джип.

— Хочешь знать, что я ей ответил? — спросил он насмешливо.

— Если только ты сам хочешь рассказать об этом, — пробормотала она.

Он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Я ей сказал, Кристина, — твердо проговорил он, глядя ей в глаза, — что ты самая красивая, самая обаятельная, самая сексуальная и самая умная женщина из всех, которых я когда-либо встречал. А то, что между нами происходит, касается только нас двоих, и ей об этом знать незачем.

От неожиданности ее плотно сжатые губы разомкнулись.

— А ты и вправду так думаешь? Или… только придумал это для Жозефин? — спросила она осторожно.

— Я и вправду так думаю, — быстро ответил он.

Кристина испытала легкое, минутное головокружение.

— А ты здорово поставил ее на место, — наконец умудрилась сказать она.

— Надеюсь. Только это меня меньше всего интересует, — сказал он и, положив руку на спинку сиденья, неожиданно склонился к ней.

Кристина замерла. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Она снова чувствовала его теплое дыхание на щеке. Волнение охватило ее с такой силой, что, не в силах справиться с ним, она прикрыла глаза.

Прикосновение его горячих губ заставило ее содрогнуться. Задыхаясь, она обхватила рукой его затылок, запустила пальцы в шелковистые волосы и стала медленно погружаться в блаженное забытье, растворяясь в теплых ласкающих волнах.

И как они оба могли забыть о том, что целоваться на обочине дороги в Индии — предел безнравственности? Когда где-то неподалеку послышался рев грузовика, они с трудом оторвались друг от друга и смущенные, дрожащие от волнения, рассмеялись.

— Я никогда не целовался у самой дороги, — признался он.

Она перестала смеяться и промолчала, потому что сказать того же о себе не могла. В ее отношениях с мужчинами всегда было много романтики, но любви было мало.

— А у тебя много было женщин? — неожиданно для самой себя спросила она.

Он протянул руку и осторожно откинул свисающую ей на лицо прядь волос.

— Одна, — ответил он.

— И ты… любил ее?

— Да, очень.

— Тогда… почему же вы не вместе? — Она замерла в ожидании его ответа.

— Потому что ее родители были против нашего брака, — ответил он. — И четыре года назад ее выдали замуж за другого.

У Кристины сжалось сердце.

— И ты до сих пор ее любишь? — спросила она дрогнувшим голосом.

Он несколько секунд задумчиво молчал.

— Кристина, — наконец проговорил он, — что пользы от любви, которую невозможно разделить? Что пользы желать человека, с которым тебе не суждено связать жизнь? Любовь — она внутри нас, и нам необходимо делить ее с другими, с теми, кто нуждается в ней, к кому тянутся наши сердца и чьи сердца тянутся к нам. Это не всегда легко, потому что очень часто мы боимся открыть свои сердца, чтобы принимать любовь и дарить… Это большая редкость, когда между влюбленными возникает гармония. — Он проницательно посмотрел на нее. — Урмила осталась для меня в прошлом. Мне достаточно знать, что она счастлива, и я вспоминаю о ней, как о юношеской мечте.

Кристина с облегчением вздохнула. Все, что он говорит, очень мудро и правильно. Но неужели он любил только одну женщину? Сможет ли он полюбить снова?

Она заметила на лобовом стекле джипа несколько редких капель дождя, похожих на хрустальные бусинки.

— Вчерашний дождь вернулся, — легко сказала она.

— Да, уже и вчерашний дождь успел вернуться, а я до сих пор мучаю тебя голодом, — с улыбкой ответил он.

Он завел джип, и они снова покатили по извилистой горной дороге, усеянной кляксами дождевых капель.

День в Кангре пролетел, как легкий, счастливый сон. Они пообедали в ресторане при какой-то гостинице, потом купили зонтики и под зонтиками побродили по древнему храму богини Ваджрешвари. Из храма они поехали в старинную крепость, а когда перед закатом дождь перестал, погуляли по живописным окрестностям города, любуясь величественными горными пейзажами с суровыми каньонами и непроходимыми лесами.

Было семь часов вечера, когда они выехали из Кангры. Кристина полулежала на сиденье джипа, обводя усталым взглядом постоянно меняющиеся, удивительно красивые картины, от которых трудно было оторвать взгляд. Особенно теперь, на закате, когда их окрашивали багрянцем последние лучи солнца.

Незаметно сгустились сумерки. Повсюду заблистали огни и вскоре показались знакомые кварталы.

— А куда теперь, мэм? — спросил Риши, заметив, что она как-то странно притихла.

— К тебе, — сказала она так быстро, что сама удивилась.

— Ко мне? — удивленно переспросил он.

— К тебе.

Он, сомневаясь, пожал плечами.

— Ты уверена в этом?

— Да. Потому что для того, чтобы отвезти меня ко мне, тебе не нужно было бы задавать этот вопрос.