выглядит. Сотни человек, шатры, собаки, загонщики, рога трубят – вот как монарх выезжает! Не чешет пешком через лес с тремя мужиками в надежде, что им подвернется добыча. Но в тот момент мы не могли позволить себе лошадей, собак и шатры.

Или, например, битвы. В первой книге Мартина описываются два сражения между войсками Старков и Ланнистеров. В битве на Зеленом Зубце Тириона перехитрили: он думает, что перед ним вся армия Робба, в то время как северянин посылает к нему для виду всего две тысячи человек.

ДЭВИД БЕНИОФФ: У нас были планы отправить Тириона в бой позади Горы и снимать на уровне его глаз, пока силач косит врагов направо-налево. Но потом нам пришлось принять непростое решение. Время поджимало, и мы предпочли хорошую драматическую сцену паршивой битве.

ДЭН УАЙСС: Нам не хотелось, чтобы батальные сцены выглядели, как игра на Play Station 2. Хотелось снять их так же хорошо, как и все остальное.

АЛАН ТЕЙЛОР (РЕЖИССЕР): Мы пришли к мысли вырубить Тириона. Люблю придумывать что-то, а потом выдергивать из-под этой идеи ковер. Забавно же, когда он произносит свою вдохновенную речь и все ждут, что будет кровавый бой, а его-то и не показывают. Понравилось мне и то, как Тирион в бессознательном состоянии витает над полем битвы – это я беспардонно позаимствовал из «Гладиатора».

Вторая крупная битва первой книги произошла в Шепчущем лесу, где Робб застал Джейме Ланнистера врасплох благодаря уловке на Зеленом Зубце и заключил союз с домом Фреев. Продюсеры заранее знали, что у них не хватит ресурсов на это сражение (в книге оно, кстати, тоже не описывается подробно). Вместо него сняли сцену, где Кейтилин с тревогой ждет, какая рать выйдет с победой из леса, и видит торжествующего Робба с взятым в плен Джейме.

АЛАН ТЕЙЛОР: В оригинале из леса выезжают, кажется, тысяч сорок всадников. У нас лошадей было сорок, но все получилось отлично. Главное – дать понять, что в чаще их гораздо больше. Это умилительно по сравнению с тем, как мы стали работать после, но в то время приходилось сочинять на ходу и предоставлять зрителю додумывать остальное.

Столкнулась группа и с тем, что станет ее проклятием на протяжении всего сериала: с североирландским климатом. Впоследствии они научились не выбиваться из графика даже в сильные ливни, но в первом сезоне дожди и ветра часто нарушали их планы.

БРАЙАН КОГМАН: В те первые месяцы погода стояла просто убийственная. Мы нещадно кромсали сценарий, чтобы не терять зря съемочный день. Одну сцену, занимавшую пять страниц, пришлось сократить из-за дождя и недостатка времени. Это был пир после турнира: Роберт напивается и нечаянно дает Серсее пощечину, а Пес предлагает сопроводить Сансу в Красный Замок. Поскольку проводы вырезали, мы не смогли использовать снятую ранее сцену, где Пес делится с Сансой своей историей, и рассказал ее в итоге не он, а Мизинец. Текст отдали Эйдану Гиллену в тот же день. Так обстояли дела в первом сезоне – после мы никогда не расписывали заранее, что именно будем снимать.

Это означало, что Мизинец должен начать свои сложные отношения с Сансой несколько раньше времени. Рассказывая о судьбе Пса, Гиллен искусно дает понять, что его Бейлиш питает не такой уж невинный интерес к дочери Неда Старка.

ЭЙДАН ГИЛЛЕН (МИЗИНЕЦ): Люблю, когда мне дают что-то в последний момент. Все прочие актерские тревоги сразу пропадают, ведь тебе надо выучить это что-то минут за двадцать. Именно это всегда нравилось мне в кино еще до того, как я стал в нем сниматься. И Франсуа Трюффо, и Вуди Аллен, и Федерико Феллини давали актерам диалоги в день съемок, а не раньше. Это держит в тонусе.

Новая сцена стала для Бейлиша очень выгодной: говорит он одно, думает о другом, очаровывает, обезоруживает, подбирает ключи. (Его монолог предназначен, собственно, обеим сестрам Старк, а не одной Сансе.) Намного позже Рори МакКанн, игравший Пса, сказал мне, что это был его текст. Мне стало неловко: если б я знал, не обошел бы это молчанием, но, в общем, все обернулось к лучшему. Сцена хорошо проявила характер Бейлиша и положила начало его непростому союзу с Сансой.

На съемках свадьбы Дейенерис (уже не в Марокко, а на Мальте) группе тоже не повезло с погодой.

КРИСТО ФЕРНЬЮМАН (ПРОДЮСЕР): В первый день наши декорации разрушила буря, длившаяся три часа. Мы как могли старались наверстать упущенное драгоценное временя.

Сокращение сценария из-за погоды, бюджета или сроков имело неожиданные последствия: серии продолжительностью в один час ужались до ситкомовской длины.

БРАЙАН КОГМАН: Обнаружилось, что одна страница сценария равняется одной минуте экранного времени. Сократив тридцать страниц, урежешь тридцать минут. Третья, четвертая и пятая серии получились как раз получасовыми.

ДЖИНА БАЛЬЯН (БЫВШИЙ ВИЦЕ – ПРЕЗИДЕНТ ОТДЕЛА ДРАМЫ HBO): Сроки поджимают, ты думаешь, что все уже снято, но оказывается, что серии вышли слишком короткими, что не все актеры на месте и не все площадки доступны. «Доступно то-то и то-то, – говорят продюсеры, – что будем делать?»

БРАЙАН КОГМАН: В результате были написаны новые сцены, определившие стиль всего сериала. Чудесные продолжительные разговоры между двумя персонажами хорошо заполняли время, позволяли обойтись доступными актерами и декорациями, а стоили недорого и снимались быстро. Например, диалог Роберта и Серсеи. Не будь у нас этой проблемы, сериал мог бы получиться не столь успешным.

Разговор Роберта и Серсеи в пятой серии продолжается шесть минут и демонстрирует руины королевского брака. У Мартина этой сцены нет, но каждая глава в его книгах написана с точки зрения кого-то из персонажей, и среди них поначалу нет этих героев (королева получает право на свою точку зрения только в следующих книгах).

«Знаешь, у меня ведь были чувства к тебе, – говорит Серсея. – Как ты думаешь, у нас могло что-то получиться? Были такие мгновения?»

«Нет, – отвечает Роберт. – Как тебе теперь, легче или тяжелее?»

«Я ничего не чувствую».

Эта сцена стала одним из первых доказательств того, что тонкие игровые моменты в «Игре престолов» не уступают «серьезным» драмам.

ДЭВИД БЕНИОФФ: В первом сезоне много сцен типа «а что, если». Мир, созданный Джорджем, так многогранен, что невольно задумываешься, как ведут себя его персонажи за пределами основной линии. Роберт и Серсея, конечно, ненавидят друг друга, но не могут же они совсем никогда не оставаться вдвоем – о чем же они тогда говорят?

МАРК ЭДДИ: Сцена вышла изумительная в основном