хочет ли он посмотреть, как это делает мясник, а он: «Не надо, я уже понял». Ну дает! Ему показали всего один раз, и он все сделал правильно.

ЛИАМ КАННИНГЭМ: У него в этой сцене две-три страницы текста, объясняющего, что он, собственно, делает в сериале. Тайвин доводит до сведения своего самовлюбленного сына, что тот ведет себя глупо, и заодно потрошит оленя. Большинство актеров с этим не справились бы, он же проделал это с изяществом, превосходно раскрывающим характер его героя.

ДАНИЭЛЬ МИНАХАН: Роль написана так хорошо, что сразу понимаешь, кто такой Тайвин, – притом без всякой декларативности. Кроме того, Джейме сразу становится в наших глазах человечнее – ясно же, что папаша подавлял его в детстве. Сняв такой эпизод, говоришь себе: «Ну, тут мы отработали на все сто».

Руководство HBO тем временем просматривало отснятый материал.

ДЭВИД БЕНИОФФ: Работаешь и не знаешь, не канут ли в пучину твои труды.

МАЙКЛ ЛОМБАРДО (БЫВШИЙ ПРЕЗИДЕНТ ОТДЕЛА РАЗВЛЕЧЕНИЙ HBO): Путешествие в Королевскую Гавань, сцены с Сансой и Джоффри меня захватили – мне казалось, что раньше я такого не видел. Расходы оправдывались: это тянуло на проект на 100 миллионов долларов. Чувствовалось, что команда обретает уверенность, что все это может сработать.

ТИМОТИ ВАН ПАТТЕН: Для меня определяющей сценой была та, где Нед казнит дезертира, – сразу понятно, что за люди эти Старки. Он соблюдает свой кодекс чести и заставляет Брана на это смотреть. И погодка хорошая выдалась.

БРАЙАН КОГМАН: Я понял, что дело пойдет, когда мы смонтировали черновой вариант второй серии. Джон прощается с Арьей и дарит ей Иглу[10]. Прощается с Роббом. Кейтилин смотрит на него с ненавистью. И, наконец, кульминационная сцена, где Нед говорит ему: «Поговорим о твоей матери, когда увидимся снова». После этого я прослезился и сказал: «Шоу будет успешным». Я уже тогда понимал, что сериал, в сущности, рассказывает об этой семье: судьба их разбросала, и они пытаются воссоединиться вновь. Для меня это было основным стержнем сериала. Чувствуется, что у них длинная история, хотя на экране они появляются в общей сложности на полторы серии. Перемотав вперед до шестого сезона и видя, как обнимаются при встрече Санса и Джон, ты плачешь навзрыд, хотя ни одной совместной сцены у них раньше не было! Все потому, что Старки из Винтерфелла так хорошо проявили себя в первых сериях.

Даже самый ярый критик сериала был впечатлен. Крейг Мейзин, продюсер, заявивший авторам, что у них «большая проблема», вспоминал позже в подкасте Scriptnotes: «Я сказал Бениоффу, что это самая успешная спасательная операция в истории Голливуда. Они не просто исправили свои недочеты, а сделали из дерьма конфетку. Такого еще не бывало».

ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: В первой законченной сцене, которую я посмотрел, Нед говорит Арье: «Ты вырастешь, выйдешь за лорда, родишь ему сыновей и будешь жить в замке». А она отвечает: «Нет, это не про меня». Идеально – как будто я сам придумал. Эта сцена не из самых важных, но для меня она имела большую эмоциональную ценность. Я понял, что могу расслабиться и положиться на этих ребят. Я увидел, как ожила моя книга.

Глава 5

Те же и дракон

«Игре престолов» требовалась новая Дейенерис Таргариен. Поначалу Тэмзин Мерчант думали заменить другой известной актрисой – Имоджен Путс из «28 недель спустя», однако потом был объявлен открытый кастинг.

Двадцатидвухлетней Эмилии Кларк, недавно окончившей театральную школу и имевшей в своей актерской копилке лишь несколько небольших ролей, о сериале рассказал ее агент. «На роль требовалась светлая загадочная блондинка с экзотической внешностью, – пишет она в The New Yorker, – а я маленькая пухленькая брюнетка. Почему бы не попробовать?»

На первой пробе Кларк спросила, что еще она может сделать, и Бениофф предложил станцевать. Момоа ведь сплясал хаку, когда пробовался на Дрого, и это очень ему помогло. Кларк изобразила комбинацию танца маленьких утят и робота. «Это могло все испортить, – пишет она, – танцую я так себе». Но продюсеры догнали ее на выходе и сказали: «Поздравляем, принцесса».

ЭМИЛИЯ КЛАРК (ДЕЙЕНЕРИС ТАРГАРИЕН): На момент кастинга я была без работы, но все три студенческих года упорно трудилась. Мы вкалывали по двенадцать часов, и я относилась к себе суровее, чем кто бы то ни было. Нас учили ездить верхом, фехтовать – догола мы, правда, не раздевались, а так все было.

Первое, что запомнилось на съемках, – то, что ассистенты режиссера должны в любой момент знать, где ты. Ты – собственность сериала: если тебя не найдут, время и миллионы долларов будут потеряны. «Эмилия в туалет пошла, – докладывают они, – Эмилия вишню ест», а ты говоришь про себя: «Какого?..»

И еще: в школе тебе перед каждой сценой давали время на подготовку. Я делала заметки, обдумывала процесс. Это теперь я научилась готовиться, беседуя с режиссером, а тогда не умела. Уходила и пряталась где-нибудь. Затаюсь между машинами на парковке и слышу, как ассистенты кричат: «Мы не знаем, где она! Кто-нибудь видел Эмилию?» Я никому не говорила, где была, – кто бы мне позволил такие отлучки? Сижу и бубню: «Смотри же, не облажайся…»

Помимо того что ее, недавнюю выпускницу, взяли на одну из главных ролей, Кларк пугал тот факт, что ее предшественница не справилась с ролью. Она боялась, что то же самое может случиться и с ней.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: С первого же дня я решила, что не буду выглядеть дурой и что единственный способ этого избежать – нырнуть в тему с головой. Думала, что ошибка может случиться исключительно по моей вине. Не верила по наивности, что и другие тоже могут налажать.

Партнеры по роли, Иэн Глен и Джейсон Момоа, поддерживали и подбадривали ее.

ИЭН ГЛЕН (ДЖОРАХ МОРМОНТ): Эмилия понятия не имеет, насколько она хороша. Это ее большое достоинство, но она из-за этого все время на нервах. Я всегда старался успокоить ее, обсудить заранее ту или иную сцену.

ДЖЕЙСОН МОМОА (КХАЛ ДРОГО): Мы с Эмилией поладили сразу. Я подбежал к ней и поднял на руки.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: А потом поставил и сказал: «Женка!»

Натурные эпизоды первого сезона снимались большей частью на Мальте, изображавшей Эссос («азиатский» континент, отделенный от «европейского» Вестероса Узким морем). Роль Момоа, тоже не из простых, предполагала, что он должен служить воплощением примитивного, в основном бессловесного мужского начала.

ДЖЕЙСОН МОМОА: Сплошной экстрим. Либо