Кряхтя под тяжестью мертвеца и давая друг другу короткие указания, они пронесли его вперед ногами в узкую дверь туалета. Когда они укладывали труп в мешок, Йона заметил широкую спину и волосатые плечи Диссингера.

– Подождите. Переверните его, – попросил он, подходя к техникам.

– Könnten Sie bitte die Leiche auf den Bauch wenden[5], – без особого выражения произнесла Клара.

Техники непонимающе глянули на них, но расстегнули мешок, перевернули тело и отошли.

При взгляде на спину жертвы у Йоны тяжело заколотилось сердце: кожа от лопаток до самой поясницы была неестественно полосатой, словно человек лежал на камышовой циновке.

– Что у него со спиной? – прошептала Клара.

Йона не стал надевать перчатки; присев на корточки, он осторожно, кончиками пальцев коснулся горизонтальных шрамов, сотен параллельных полосок, оставшихся от ран, которые то кровоточили, то снова заживали.

– Я в курсе, что вы комиссар-легенда, – медленно проговорила Клара. – Но у вас за спиной тюремный срок и условное освобождение. Я собираюсь задержать вас и доставить на допрос, где вы объясните, как…

Йона протиснулся мимо нее и вышел из трейлера на солнечный свет. По дороге он, опершись на плиту, случайно сбил бокал и пепельницу, заключенные в пакеты для улик.

– Я вас раскрыла, да? – Клара двинулась следом за ним.

Йона молча пересек гравийную площадку, оттолкнул техника, который что-то искал в телефоне, и вышел в калитку.

– Остановите его, – бессильно сказала Клара ему в спину.

Йона прошел мимо двух полицейских в форме. Сейчас он ударил бы любого, кто попытался бы задержать его.

Вероятно, полицейские прочитали это у него на лице – они осторожно попятились.

Человека, который лежал сейчас в трейлере мертвый, при жизни пороли.

Такие же шрамы имелись на спине у брата-близнеца Юрека Вальтера. Его годами хлестали бритвенным ремнем – полоской грубой кожи, служившей для заточки бритвы.

Йона еще не знал, что означает такое сходство, но оно, без сомнения, служило сообщением, адресованным ему лично.

Добежав до парковки, он сел в машину и развернулся так, что грязь брызнула на дверцу.

Выезжая с территории кемпинга, Йона позвонил в уголовную полицию Норвегии. Ему надо было знать, как выглядела спина обнаруженного в Осло осквернителя могил – человека, который держал у себя в морозилке череп Суммы.

Из аэропорта Йона на такси отправился прямо в отделение судебной медицины Каролинского института, расположенное в пригороде Стокгольма.

В окнах здания из красного кирпича светились электрические адвентовские звезды, на холодных кустах висели черные, покрытые инеем ягоды шиповника.

Сегодня Йона не принял лекарство – из-за таблеток голову у него словно заволакивало туманом.

Произошедшая много лет назад авария наградила Йону мигренью. Иногда боль вырубала его полностью, а иногда проходила стороной, словно гроза. До сих пор ему помогал лишь “Топирамат”, лекарство для эпилептиков.

В коридоре Йона свернул налево и поздоровался с пожилым уборщиком.

– Как Синди?

– Гораздо лучше, – улыбнулся уборщик.

Йона и сам не помнил, сколько раз за годы службы в полиции он стоял в этом коридоре, дожидаясь вестей от Нолена.

Сегодня все было несколько иначе: тела, которые им предстояло обследовать, существовали только на фотографиях.

На спине у осквернителя могил из Осло не оказалось следов от бритвенного ремня, как у насильника из Ростока. Но незадолго до смерти ему нанесли пять ударов ремнем – обычным кожаным или для правки бритв.

Фабиана Диссингера избивали не один месяц. Он неподвижно лежал на животе, удары сыпались на него сбоку.

Раны затягивались, под ударами открывались снова, потом снова заживали.

В большой прозекторской горели лампы.

Сага сидела на корточках, прислонившись спиной к кафельной стене. Нолен, в медицинском халате, вращал тонкими запястьями.

– Крипос[6] прислала фотографии. Я переслал их вам, пока ехал сюда, – объяснил Йона.

– Спасибо, – сказал Нолен.

– А как же обняться? – Сага поднялась. На ней, как всегда, были светлые джинсы и куртка боксерского клуба. Светлые волосы она заплела в косу.

– Ты выглядишь довольной, – сказал Йона, обнимая ее.

– Пожалуй, так и есть.

Йона отступил на шаг и посмотрел ей в глаза. Сага не сразу убрала руку с его плеча.

– Хотя ты встречаешься с полицейским.

– Ранди, – улыбнулась она.

Нолен открыл ноутбук, нашел письма и открыл вложения. Все трое собрались перед экраном, на котором Нолен демонстрировал фотографии с обоих мест преступления.

– И о чем они нам говорят? – спросила наконец Сага. – Обоих избили до смерти… оба почти не защищались… и обоим пороли спину.

– Так же, как брату Юрека, – заметил Йона.

– Спорно, – возразила Сага.

– У Фабиана Диссингера точно такие же шрамы, как у брата Юрека… конечно, шрамы у Игоря были гораздо страшнее, старее и…

– Значит, не такие же, – перебила Сага.

– И обе жертвы напрямую связаны со мной, – закончил Йона.

– Верно.

– Все утверждают, что Юрек Вальтер мертв, – сказал Йона после недолгого молчания. – Но я подумал… а вдруг все совсем не так?

– Перестань, – напряженно сказала Сага.

– У нас есть тело, есть стопроцентное совпадение по ДНК… – Нолен нервозно поправил очки.

– Я хочу еще раз пройтись по доказательствам. Проверить, существует ли теоретически возможность того, что он все-таки жив…

– Не существует, – перебил Нолен.

Сага покачала головой и направилась к двери.

– Подожди. Тебя это тоже касается, – сказал Йона ей в спину.

– Я принесу материалы. – Нолен вскинул руки. – Будь по-твоему.

Он отпер шкафчик с документами и достал оттуда папку с отчетами и фотографиями, касающимися смерти Юрека Вальтера. В морозильном шкафу хранилась банка с пальцем в формалине. Из-за стекла палец казался увеличенным; вокруг него, распухшего, белесого, как лед, колыхались какие-то белые частицы.

– Палец – наше единственное доказательство смерти Вальтера, – заметил Йона.

– Там был целый торс! – взорвалась Сага. – Сердце, легкие, печень, почки, кишки…