Атмосфера стоит настолько неприятная, что хочется сорваться домой, но в пьяном состоянии опасно выходить на улицу, так что лучше найти свободную комнату и отоспаться. В конце коридора настежь распахнута дверь. Из спальни тянется приглушенный свет. Я уже предвкушаю сладкий сон, так как усталость и алкоголь наливают свинцом веки, но как только я заглядываю в комнату, сон снимает рукой, и я становлюсь трезвой.

На кровати лежит та самая блондинка в нижнем белье красного цвета, а рядом с ней – Адам, и он страстно целует ее. Девушка изгибается под его прикосновениями, с ее губ срываются томные вздохи. Я замираю. При тусклом свете татуировки Адама переливаются: на широких плечах застыли надписи, разноцветные узоры и замысловатые животные. Его левая рука поднимается по ее телу, и на тыльной стороне ладони показывается птица с распростертыми крыльями, точно на взлете.

Легким движением пальцев Адам снимает с блондинки лифчик, и его взгляд устремляется на меня. Вся моя жизнь проносится перед глазами, но парень продолжает целовать девушку и спускается поцелуями к ее груди. На его лице – довольная ухмылка.

Необъяснимое чувство стыда вперемешку с обидой разрывают сердце. Я чувствую, как по щекам скатываются слезы, и убегаю на первый этаж.

– Вот ты где! – восклицает Джулия, перехватывая меня на лестнице. – А я тебя везде ищу.

Девушка заглядывает мне в глаза и встревоженно вскидывает брови.

– О боже, Эми, что случилось?

– Поехали домой, – шепчу я, когда она обнимает меня за плечи.

Когда Джулия заказывает такси, я иду в ванную и умываюсь ледяной водой. В отражении зеркала стоит заплаканная идиотка, и мне становится тошно от собственного вида.

«Долбаная вечеринка, чертов ублюдок, как он вообще смеет так поступать? – рычит во мне зверь. – И какого черта меня так задело, что он лизался с этой стервой? Пусть спит с кем угодно!»

С каждой отрезвляющей минутой чувство стыда усиливается, и я пытаюсь найти логическое объяснение своим эмоциям. В этом году слишком многое свалилось на мои плечи, и алкоголь позволил потаенным страхам, копившимся так долго, вырваться наружу.

Перед глазами снова появляются два тела, льнувшие друг к другу, воспоминание возрождает стоны блондинки и демонический взгляд Кинга. Как будто все, что я видела, было сыграно специально для меня. Мастерская сцена только для одного зрителя. Адам получал истинное удовольствие, ублажая на моих глазах девушку, при этом показывая, что пользуется ею, как ненужной вещью. Истинный Демон.

От подобных размышлений мне становится плохо. Я выхожу из ванны, а у двери меня уже ждет Джулия.

– Ты в порядке? – взволнованно спрашивает она.

– Все отлично, просто перебрала.

– Ох, уж этот алкоголь. Однажды я напилась так сильно, что меня все братство откачивало.

Не знаю почему, но я искренне усмехаюсь, и Джулия взрывается хохотом вместе со мной. Эта девушка вдохновляет меня, очаровывает. Хотелось бы и мне так непринужденно рассказывать о проблемах, как она рассказывает о своих.

Я оглядываюсь – на первом этаже все будто вымерли, музыка давно стихла, и, судя по тусклому свету в окне, уже светает. Время прошло незаметно. Несмотря на выходку Адама, я отлично провела вечер.

На улице нас поджидает такси. Сонный водитель лениво трогается с места, и мы отправляемся домой. Я долго уговариваю Джулию остаться у меня, но девушка отказывается.

– Скоро ведь выдвигаться на пары. Я не смогу пойти на учебу в платье и на шпильках.

Водитель останавливается около общежития, и мы с Джулией прощаемся. Девушка искренне радуется, что мы провели время вместе, а я безумно счастлива, что нашла хорошую подругу.

– Увидимся в университете. – Она одаривает меня своей милой улыбкой и выходит из машины.

Я считаю улицы до дома, тихонько подпевая песне, играющей по радио, и нервно барабаню пальцами по стеклу. Со стороны я, наверное, выгляжу как нетерпеливый ребенок, который ерзает на сидении и постоянно спрашивает «мы приехали?» Единственное непреодолимое желание – это сон. Я так мечтаю упасть в свою постель и хорошенько выспаться. Меня не смущает даже то, что до пробуждения осталась какая-то пара часов. Такси сворачивает на мою улицу, и я уже вижу маленький, но такой уютный домик, в котором каждый угол, каждая трещинка на потрепанных обоях дорога и близка мне. Мой крошечный мир, полный добрых и светлых воспоминаний. Именно поэтому я решила переехать сюда: здесь я всегда была счастливой.

Я плачу за такси и выхожу из машины, разглядывая красивые блики проснувшегося солнца в отражении окон. Из-за горизонта крыш украдкой пробиваются первые лучи. Над городом нависает туманная дымка, а в воздухе гуляет свежий запах нового дня. Я провожу рукой по волосам, чувствую оседающую влагу и улыбаюсь, вдыхая полной грудью. Вот такая погода мне по душе.

Захожу домой и сразу поднимаюсь в спальню. Алкоголь все еще дает о себе знать, и я нелепо спотыкаюсь на ступеньках, покачиваясь в разные стороны. Как только голова касается подушки, глаза закрываются, и меня моментально накрывает сон.

– Эмили, – шепчет родной голос. – Милая моя девочка.

Только мама называла меня полным именем. Только ей я позволяла себя так называть. Глаза матери светятся добротой и лаской. Она улыбается и заключает меня в теплые объятья.

– Бабушка приготовила шарлотку? – спрашиваю я, слыша запах яблочного пирога.

– Поспи еще, солнышко, – шепчет родной голос и моих волос касается ее рука.

Я слышу ее смех, вижу мелкие морщинки, притаившиеся в уголках ее карих глаз. Мама всегда говорила, что лучистые морщинки – признак доброты. Казалось, она знала ответы на все вопросы. Иногда ей хватало одного взгляда, чтобы понять, что у меня на душе. Ее было бессмысленно обманывать, от нее ничего не получалось утаить.

– Мам, – шепчу я. – Что мне делать?

– Слушай свое сердце, Эмили, и не повторяй моих ошибок.

Я просыпаюсь под громкий стук в дверь. Настойчивый, сильный, грубый. Кто-то ломится в мой дом, и, кажется, что входная дверь вот-вот развалится на части под безжалостным натиском.

Я быстро спускаюсь на первый этаж.

– Кто это! – Парализующий страх останавливает меня недалеко от порога и не позволяет посмотреть в глазок.

– Открывай! – слышится знакомый, рычащий голос Демона.

– Какого черта, Адам?

Стены перестают ходить ходуном, и оглушительный грохот затихает. Я открываю дверь и сталкиваюсь с ухмылкой Кинга. Он нагло врывается в коридор и направляется на кухню. Адам поправляет взъерошенные волосы, и я замечаю на выбритом виске узоры татуировки, которой раньше не видела. Интересно, у него на теле вообще есть свободное место?