– Мало ли что откуда видно! – разбушевался Мыш. – Мышам летать не положено. Чтобы больше этого не было!

– Да, да, правильно, мышам летать не положено, – зашептались между собой многочисленные мыши всего семейства, а молоденькая мама-мышка от стыда закрыла глаза лапками.

Маму стало жалко, и мышонок, покорно кивнув, поскорее спрятался за нее, решив, что больше летать никогда не будет.

Шли дни, и мышонок не летал. Но старые мыши продолжали пинать его при каждом удобном случае и шушукались о том, что мыши летать не должны. Как же ему было обидно! Он очень старался быть хорошим, но у него на спине красовались два аккуратных крыла, и из-за этого его все равно не любили.

Однажды вечером старый Мыш выстроил перед собой молодых мышат и объявил, что поведет их на луг знакомить с остальным мышиным народом. Наш мышонок тоже приготовился идти вместе со всеми, ведь это, наверное, так здорово – гулять по шуршащему травой лугу вместе с другими мышами.

– А ты куда собрался? – Старый Мыш глядел на него очень сердито. – Ты что же, думаешь, я возьму тебя с собой? Вот еще, буду я позорить наш древний род таким страшилищем! Даже и не думай – сиди в подвале и носа не высовывай, понял?

Мышонок очень расстроился. Он так мечтал попасть на луг. Он посмотрел вокруг, но взрослые мыши были заняты приготовлениями к вечерней прогулке, и до мышонка никому не было дела.

Расстроенный, он спрятался в углу, чтобы не смотреть на эту радостную возню вокруг.

Когда все ушли и мышонок остался один, он все-таки решился выбраться из угла и хотя бы издали посмотреть, как выглядит этот самый луг. Но высокая трава заслоняла обзор – ничего не удавалось разглядеть. А так хотелось!

И мышонок решился. Он взмахнул крыльями и легко поднялся ввысь.

Как же хорошо видно сверху!

Он видел и старого Мыша, гордо ведущего за собой свое семейство, и другие мышиные семьи, спешившие на луг с разных сторон. Удивительно, но все они смотрели только вниз или, в крайнем случае, по сторонам. Вверх, туда, где высоко-высоко поднимается небо, на котором потихоньку уже стали зажигаться звезды, не смотрел никто.

– Что я делаю здесь? – задумался мышонок. – Моя семья все равно никогда меня не поймет – им неинтересно небо, они боятся высоты, боятся всего необычного и никогда не полюбят меня просто потому, что у меня есть крылья… А мне неинтересно и скучно с ними.

И мышонок решил улететь прочь и искать свое счастье где-нибудь подальше от пыльной мельницы.

Вдали он увидел темную полоску леса и направился туда.

Он летел довольно долго для маленького мышонка и очень устал. «Завтра я посмотрю, что такое этот лес», – решил он и приземлился на опушке, чтобы где-нибудь спрятаться и отдохнуть.

Ночная трава, влажная от росы, тихонько шуршала под лапками, и мышонок не сразу услышал, как кто-то плачет. Он прислушался и понял, что этот кто-то сидит где-то неподалеку во влажной траве.

– Ты кто? – спросил он.

– А ты? – послышался в ответ тоненький, слегка скрипучий голос, и раздался всхлип.

– Я мышонок, который умеет летать, – гордо ответил он.

– Что, правда умеешь? – Голос, кажется, перестал всхлипывать.

– Правда умею. А ты? Кто ты и что ты умеешь?

– Я белочка. И я умею рассказывать сказки.

– А ты большая или маленькая? – на всякий случай спросил мышонок.

– Маленькая. И у меня есть орешек. Ты иди сюда, а то мне одной страшно, – сказала белочка и снова тоненько всхлипнула.

Мышонок почувствовал себя большим и сильным – ведь, похоже, белочка боялась больше, чем он.

– Не плачь, я иду к тебе, – сказал он, потихоньку пробираясь по траве поближе к голосу.

Белочка оказалась побольше, чем он представлял, но совсем не страшной. И у нее в самом деле был орешек. Мышонок почувствовал, что проголодался.

– Ты дашь мне орешек? – спросил он.

– А ты останешься со мной? А то мне одной очень страшно. Если ты останешься, я дам тебе орешек и расскажу сказку – хочешь?

Конечно, мышонок согласился! Как можно не хотеть сказку?

Он грыз вкусный орех, а белочка рассказывала интересную сказку про дальние звезды, про луну и про мышат и белочек.

– Слушай, – спросил мышонок, когда сказка закончилась. – А почему ты сидишь здесь одна и плачешь? Где твоя семья?

– Моей семье очень не нравятся мои сказки, они говорят, что я не должна их придумывать. Я пробовала не думать о сказках, но они сами приходят в голову, а это мешает мне собирать орехи. И меня выгнали… – Белочка снова заплакала.

– Не плачь, – сказал мышонок, – мне нравятся твои сказки. И я тоже ушел из семьи. Им не нравилось, что я умею летать.

– А ты умеешь летать? – спросила белочка.

– Умею.

– Научи меня, пожалуйста. А я научу тебя сочинять сказки.

Так они и подружились и стали жить вместе. Белочка немножко научилась летать, и ранним утром, когда солнце только-только просыпалось, онивдвоем летали над лугом. А по вечерам рассказывали друг другу сказки.

Однажды вечером они услышали, как в кустах кто-то фыркает.

– Кто там? – в один голос спросили друзья.

– А вы меня не прогоните? – раздалось из кустов.

– Смотря кто ты и зачем там сидишь.

– Я ежик. А сижу я здесь потому, что сказки у вас очень интересные. Можно я еще послушаю?

– А ты не страшный? – на всякий случай спросила белочка.

– Нет, я хороший ежик. – Из кустов высунулся черный круглый носик, а за ним и весь покрытый колючими иголками зверек. – Я устал быть один.

– А почему ты один? Где твоя семья?

– Моя семья не хочет, чтобы я делал то, что нравится мне больше всего. Они говорят, что ежи так делать не должны.

– Как? – спросили хором мышонок и белочка.

– Понимаете, я умею говорить «Пф-ф-ф».

– И что?

– А то, что, когда я говорю «Пф-ф-ф», заботы и проблемы исчезают, и можно крепко заснуть и видеть спокойные сны.

– Так это же замечательно! Почему твоей семье не понравился твой «Пф-ф-ф»?

– Потому что ночью надо не спать, а искать всяких червяков и гусениц, чтобы есть. Получается, я мешаю им охотиться. Вот я и ушел, чтобы не мешать. Можно я буду слушать ваши сказки?

– А мы еще и летать умеем, – похвастался мышонок.

– Да ну? Правда? А можно вы научите меня сочинять сказки и летать, а я научу вас делать «Пф-ф-ф»?

Так и договорились.

Теперь они уже втроем летали и рассказывали сказки. А когда приходила пора укладываться спать, по очереди говорили «Пф-ф-ф».