– То есть вы за ним следили, – уточнил Дронго.

– Мы иногда его немного контролировали, –уклонился от конкретного ответа Босенко.

– А вы не считаете, что обманутый супруг МилыГришуниной мог попытаться отомстить? Нанял человека, который подсыпал яд вбокал вашего вице-президента?

– Его не было на приеме. И все приглашения прошли черезменя. Посторонних там тоже не было. Даже если согласиться на такой невероятныйвариант, непонятно, почему тогда они сейчас разводятся. Если он устранил своеговозможного конкурента, то должен быть теперь абсолютно спокоен за свою семью.Немного нелогично.

– Это с вашей точки зрения. У него может быть инойвзгляд на эту проблему. Ведь он восточный человек, у него свое понятие о чести.

– Возможно, – сказал Босенко, – но у нас нетникаких подозрений. И учтите, что он не просто обманутый муж, а сенатор ируководитель одного из комитетов Совета Федерации. Кто нам разрешит егопроверять? Или устанавливать камеры где-нибудь в его кабинете? Вы можетесделать все, что угодно, а я обязан действовать в рамках российскогозаконодательства.

– Я тоже должен действовать в рамках законов, –возразил Дронго. – Между прочим, как с точки зрения российских законов выможете объяснить свое поведение? Ведь, узнав о насильственной смертивице-президента вашей компании, вы обязаны были сообщить об этом в прокуратуру.Получается, вы сами совершаете преступление, скрывая факт убийства.

– У нас есть официальный акт о смерти ЕгораБогдановского, – возразил Босенко, – и прокуратура закрыла дело пофакту смерти нашего вице-президента еще три недели назад. Эксгумацию иэкспертизу мы проводили в частном порядке. Согласно ритуальным правилам мыимеем право на перезахоронение тела усопшего, если этого требуют близкиеродственники. В данном случае – сестра погибшего. И если мы передвигаем телохотя бы на десять сантиметров, то можно считать, что мы его перезахоронили. Апроверяли костные ткани мы тоже по желанию сестры. Все законно. Передавать илине передавать новые акты в прокуратуру – это уже решать тем же близкимродственникам. Тем более что вторая проверка носила коммерческий характер и небыла санкционирована прокуратурой.

– Прекрасно, – без энтузиазма заметилДронго, – у вас какое образование, Виктор Алексеевич? Я считал, что вШестое управление попадали обычно инженеры и техники.

– Так и есть, – усмехнулся Босенко, – я былкандидатом технических наук, когда меня взяли на работу в КГБ. Только в концедевяностых я окончил заочно еще и юридический. Такой великовозрастный студент впятьдесят лет. Но, как видите, пригодилось.

– Вижу, – кивнул Дронго, – и значит, мы свами не нарушаем законов. Отрадно. В таком случае скажите, есть ли у семьиБогдановских враги?

– Нет. Разумеется, нет. Есть конкуренты,недоброжелатели, возможны завистники. Но откровенных врагов нет. Иначе я был быдавно информирован.

– У Аристарха Павловича были дочь и сын. Другихнаследников нет?

– Двое детей у Натальи Аристарховны. Они тоженаследники, – напомнил Босенко.

– Значит, в случае смерти Егора Богдановского всесостояние его отца и вся эта компания переходят к его сестре и племянникам?

– Да, конечно. Это ведь внуки АристархаПавловича, – удивился Босенко, – а к кому еще должны перейти егоденьги?

– И к Николаю Даниловичу, – напомнилДронго, – ведь после смерти младшего Богдановского сенатор становитсянаследником огромного состояния. Вернее, его супруга и его дети.

– Верно, – согласился Босенко, – но он не могсделать ничего подобного. Это абсолютно исключено. Они женаты уже двенадцатьлет. У них двое детей. И Николай Данилович вполне доволен своей судьбой.

– Вы за ним тоже следили? – спросил Эдгар.

– Мы обязаны обеспечивать безопасность компании, –опять повторил Босенко, отводя глаза.

– У вас своебразное понятие «безопасности», –заметил Вейдеманис.

– Работаем как можем, – угрюмо сказалБосенко, – если не считать этой трагической смерти, то у нас все было впорядке. Много лет. У нас никогда не было никаких сбоев.

– Значит, у Егора были другие женщины, кромеГришуниной? – уточнил Дронго.

– Да, – недовольно ответил Босенко, чутьпомолчав, – были.

– А вам не кажется, что все могло обстоять несколькоиначе? На приеме все было в порядке. Но когда Егор повез к себе домойГришунину, там произошла какая-то ссора. Или она, узнав о его связях, решиласвоеобразно отомстить. И дала ему яд, уже когда они были у него наквартире? – спросил Дронго.

– Мы этот вариант тоже проверили, – выдохнулБосенко, – как только он умер. Я послал к нему домой целую бригаду. Вызвалсамых лучших экспертов из МВД. Проверили всю квартиру, простучали все щели,осмотрели всю посуду, постель, ванную комнату. Никаких следов. Она дала емуболеутоляющее и аспирин. Мы нашли коробочки на столике. Возможно, аспирин емунельзя было давать. Но в любом случае это не яд. И самое главное, чтоэкспертиза точно установила: яд не мог действовать так быстро. Он должен былрастворяться в организме в течение пяти-шести часов. Получаем как раз то время,когда Егор был на приеме.

– Вы пытались установить, какой это яд?

– Я даже просил моих знакомых из ФСБ. Такой ядприменяют за рубежом. Очень токсичный и очень действенный. У нас такого нет.Поэтому я не подозреваю Гловацкого. Хотя специалисты считают, что такой ядможно создать и у нас. Это не проблема.

– Круг подозреваемых довольно большой, – заметилДронго.

– Это только так кажется, – возразилБосенко, – ни супруг Милы Гришуниной, ни сама актриса, ни НиколайДанилович не причастны к этому преступлению. Я убежден. Во всяком случае, мыцелый месяц проверяли и эти версии. Неужели вы думаете, что мы сидели сложаруки и ждали, пока вы появитесь?

– Не думаю. Кто из женщин чаще всего появлялся упогибшего? Или это были разные женщины? Я имею в виду, кроме Гришуниной.

– Я вас понял. Одна молодая женщина. Ее звали Виола. Запоследние месяцы она была у Егора несколько раз. Мы выяснили, что она работаетстриптизершей в ночном клубе. Но она никогда надолго не оставалась. Обычнобыстро уходила. Минут через тридцать-сорок. Он вообще не любил никого оставлятьу себя дома. Никого, кроме Гришуниной. Я думаю, что его с ней связывали болеесерьезные чувства, чем с остальными женщинами.

– У вас есть телефон этой Виолы? Или ее адрес?

– Есть. Но в тот вечер, когда отравился Егор, ее небыло в городе. И вообще в России. Она уезжала на курорт в Турцию на две недели.Мы тоже проверили.

– Получается, что вы сделали все, чтобы у меня не былоникаких зацепок, – достаточно спокойно подвел итог Дронго.

– Мы сделали все, что смогли, – возразилБосенко, – и если бы мы могли найти убийцу, мы бы его нашли. Поэтому мытак нуждаемся в вашем расследовании. Если и у вас ничего не получится, придетсяпередавать дело в прокуратуру. Они, конечно, ничего не найдут, но хотя бы будутискать. И к тому времени изменятся некоторые обстоятельства.