— Нет, я никогда не запоминаю снов.

По выражению его лица она поняла, что это неправда. Элли погладила его по спине и снова коснулась шрама. Лукас вздрогнул и убрал руку Элли.

— Тебе больно? — спросила она.

Он покачал головой, но в глубине его глаз затаилось страдание. Она отдала бы все на свете, чтобы унять его душевную боль!

— Лукас… — прошептала Элли.

Он коснулся губами ее рта и лег на нее. Элли почувствовала, как его восставшая плоть уперлась в низ ее живота.

— Лукас… — простонала Элли, сгорая от страсти.

Если бы он в этот момент попытался овладеть ею, она не стала бы сопротивляться. Элли захлестнуло желание, и она забыла обо всем на свете. Однако Лукас не потерял самообладания. Он прервал поцелуй и дотронулся языком до мочки ее уха.

— Мы еще можем остановиться, — прошептал он хрипловатым от сдерживаемого возбуждения голосом.

Его глаза загадочно мерцали. О, как ей хотелось разгадать тайну, которую он скрывал в глубинах своей души! Прерывисто дыша, Лукас скатился с нее и замер.

Элли приподнялась на локте и, как слепая, обвела его лицо всеми пальцами.

— Я хочу тебя, — прошептала она голосом сомнамбулы. — Я хочу заниматься с тобой любовью.

И она нежно, но жарко поцеловала его в мягкие теплые губы. Лукас не сразу ответил.

— У меня нет презервативов… — наконец промолвил он, виновато поглядывая на нее.

Элли даже не подумала о мерах предохранения! Впрочем, сейчас она находилась в самом безопасном периоде цикла.

— Не беспокойся, я не должна забеременеть! — заверила она его.

Дрожь пробежала по телу Лукаса. Он медленно провел рукой по груди и животу Элли, и она затрепетала от стремления слиться с ним. А потом его губы сомкнулись на ее соске, и Элли погрузилась в сладостное полузабытье. Из ее груди вырвался крик. Сгорая от нетерпения, она раздвинула ноги, и когда Лукас лег между ними, обвила его талию. Лукас выдохнул и закрыл глаза.

Собравшись с духом, он стащил с нее футболку, а потом сел на пятки и снял с Элли трусики. Она приподняла бедра, помогая ему. Увидев его взошедшее естество, Элли обхватила этот упругий побег обеими руками, и Лукас, запрокинув голову, издал трубный клич.

Он перехватил ее запястья и, уложив Элли на подушки, стал жадно ее целовать. Элли содрогалась от страсти. Губы Лукаса коснулись ее груди, живота, бедер и, наконец, самого восприимчивого флажка между ног. Элли стонала и извивалась под этим тягучим поцелуем, позабыв обо всем на свете. Лукас продолжал свои дерзновенные ласки до тех пор, пока не довел дело до кульминации. Элли закричала, привстала, выгнувшись, как тетива, а потом, лишившись сил, снова упала на подушки.

Не успела она прийти в себя, как Лукас, навалившись всем телом, вошел в нее. Элли завелась, как будто до этого не умерла и не воскресла под его губами. Лукас припал к ее шее, двигаясь ритмично и понуждая ее зеркально повторять его движения. На этот раз они достигли вершины вместе.

Они долго лежали, не размыкая объятий. Элли все еще обвивала ногами торс Лукаса. Она нежно гладила его по спине, дотрагиваясь до шрама. Ей хотелось врасти в него, стать им, прочесть самый тайный текст его существа, в том числе все, что касается ее.

Однако Лукас нежданно-негаданно освободился из объятий и сел на край постели спиной к Элли. В тусклом свете Элли увидела, что его шрам имеет форму треугольника и тянется от плеч к пояснице. Ей хотелось прикоснуться к рубцам, стереть след его боли. Но когда она притронулась к шраму, Лукас испуганно вздрогнул. Он резко встал и, подойдя к окну, выглянул на улицу.

Элли села на кровати и натянула простыню до груди:

— Лукас…

— Нам пора собираться, — глухо сказал он. — У меня на утро назначено совещание.

Элли в который раз впала в отчаянье. Почему настроение Лукаса так резко изменилось? Она ничего не понимала:

— Послушай, Лукас, нам надо поговорить…

— О чем?

Слезы выступили на глазах Элли. Несмотря на то что они только что испытали восхитительные минуты близости, Лукас не стал теплее относиться к ней. Он держался все так же отчужденно.

— Хорошо, я сейчас оденусь, — выговорила она, стараясь не разреветься.

Элли натянула футболку и поискала глазами трусики. Не найдя их, встала и быстро вышла из спальни Лукаса. Переступив порог своей комнаты, ринулась на кровать и расплакалась. В душе она надеялась, что Лукас услышит ее рыдания и придет, чтобы успокоить ее. Но он не пришел. Ему, по-видимому, не было до Элли никакого дела.

Элли про себя упрекала Лукаса в бессердечии. Очевидно, пережитые в прошлом страдания ожесточили его и лишили способности сочувствовать другим. Элли закрыла лицо руками. Она была безумно влюблена в Лукаса, и теперь ей казалось, что она стоит на краю пропасти. Ее сердце разрывалось при мысли о том, что этот мужчина равнодушен к ней.

* * *

Лукас стал реже появляться в офисе. Элли казалось, что он избегает ее, хотя босс объяснял это необходимостью лично посетить предприятия компании «Тейлор мейд фудс», чтобы убедиться в эффективности их работы. Однако раньше, проводя такие инспекционные рейды, он брал Элли с собой. Теперь же об этом не могло быть и речи.

Элли целыми днями сидела за своим столом в пустом офисе и тосковала по Лукасу. Он очень редко звонил. У нее создавалось впечатление, что общаться с ней Лукасу было неприятно.

В субботу Элли поехала навестить отца. Но по дороге она думала только о Лукасе и о своих непростых отношениях с ним. Под конец рабочего дня в пятницу он позвонил ей в офис и сообщил, что должен немедленно вылететь в Чикаго в долгосрочную командировку и вернется не раньше чем через три недели. После этой новости Элли почувствовала себя окончательно одинокой.

Элли постоянно мысленно возвращалась к той ночи, которую она провела в постели с Лукасом. Она раскаивалась в том, что пошла на поводу своих инстинктов. Неужели она надеялась, что, переспав с Лукасом, изменит его отношение к себе? Какая наивность! Она сама, и никто другой, виновата в том, что сейчас так несчастна.

Элли припарковала «вольво» у ворот богадельни рядом с машиной своей сестры. Обычно они навещали отца по очереди, так как старик приходил в сильное возбуждение, когда к нему приезжало сразу несколько посетителей. Как правило, он не узнавал их. Однако порой его сознание прояснялось, и тогда общение проходило довольно бодро.

Элли остановилась у распахнутой двери в комнату отца. Она сразу заметила напряженное выражение на лице сестры и недовольную мину сидевшего у окна Фрэнка. Сегодня, по-видимому, был не лучший день для посещений.

Шерил улыбнулась Элли и, поцеловав отца, встала, собираясь уходить. Фрэнк вздрогнул. Вздохнув, Шерил погладила его по плечу.

— До свидания, папа, — сказала она и, проходя мимо Элли, ободряюще кивнула ей.