На сцене Неморино пытался объясниться с Адиной, а Кристина считала минуты до конца окончания первого акта. Быть может, после антракта напряжение немного спадет и дышать будет чуть проще? Пока же окружение из откровенно ненавидящих друг друга людей высасывало из нее все соки, лишая последней радости. А ведь поначалу место фрейлины Кристине даже понравилось. Новые люди, приветливость инфанты, изумительной красоты интерьеры — все это предвещало нескучные два года, оставшиеся до совершеннолетия. Когда эта «нескучность» вдруг превратилась в почти невыносимую обузу? И как Кристине протянуть оставшийся год, не говоря уже о нескольких добавочных месяцах?

Громкие благодарные аплодисменты выдернули Кристину из невеселых размышлений. Она тоже вежливо похлопала, хотя не помнила ни слова, ни мелодии из всего первого акта, и села обратно на место: дамам во время антракта покидать ложу не полагалось.

Викторию, впрочем, это не остановило: заявив, что в зале слишком душно, она первой направилась к ведущей в фойе двери. Один из гвардейцев немедля открыл ее перед ней. Следом за инфантой, пробормотав под нос жалобу на ее неугомонность, направился регент. Рейнардо задержался возле Кристины, спросив, не принести ли ей что из буфета. Кристина сердечно поблагодарила его за заботу и отказалась: как ни хотелось ей хотя бы стакан воды, не следовало привлекать к себе внимание и утруждать короля.

— Тогда отведай фруктов — они великолепны, — улыбнулся Рейнардо и тоже вышел в фойе. За ним скользнул верный телохранитель, оставив наконец Кристину в одиночестве и позволив ей хоть несколько минут побыть самой собой.

На глаза немедля набежали слезы незаслуженной обиды, и Кристина истово замахала веером, стараясь взять себя в руки. Плакать было нельзя, иначе нос покраснеет, и Виктория немедля это заметит, а еще одного позора Кристина сегодня уже не выдержит.

Прохладный воздух подействовал успокаивающе, а мысли о том, что второй акт куда короче первого, откровенно порадовали. Потом Кристина закроется в своей комнате и даст волю слезам, рассчитавшись за все сегодняшние унижения. Осталось совсем немного. Она справится. В институте по первости было еще хуже…

— Возьмите, — раздался над ухом голос сеньора Веларде, и перед лицом Кристины появился бокал с лимонным газированным напитком. — Здесь действительно нечем дышать. Правда, боюсь, вентиляция не имеет к этому отношения.

Как бы ни хотелось Кристине из гордости отказаться от его подачки, нового конфликта она никак не желала. Да и жажда давала о себе знать.

— Лимонад, — пояснил сеньор Веларде, очевидно уловив ее колебания. — И мои извинения за недавнюю некрасивую сцену. Не думал, что она вас так заденет.

Чтобы не поддаться жалости к себе и не разрыдаться прямо на глазах этого неприятного человека, Кристина вцепилась в бокал обеими руками и принялась мелкими глотками пить.

Прохладный кисловатый напиток был именно тем, в чем она сейчас нуждалась.

Он как будто разлился по жилам, освежив и тело, и голову и позволив Кристине наконец справиться с собой.

— Еще? — без тени насмешки поинтересовался сеньор Веларде, но Кристина покачала головой, не желая становиться ему обязанной. Хотя не поблагодарить за заботу никак не могла. Однако он не принял ее признательности. — Бросьте, разве это услуга? Я сам опустошил с полдюжины бокалов, прежде чем почувствовал себя человеком. Не люблю оперу: ничего в ней не понимаю и только и делаю, что борюсь со сном между аплодисментами. Надеюсь, вам сие действо по душе, иначе нынешняя вылазка выглядит совсем уж неприятно.

Кажется, Кристина должна была милосердно солгать, чтобы сеньор герцог не чувствовал своей вины за ее неудобства, но мысль о том, что он может начать расспрашивать ее о прелестях оперы, остановила. Кристина чуть прикрыла веером лицо и заметила, что сеньору Веларде куда более по вкусу, вероятно, пришелся бы спектакль про Вильгельма Тиля, чем про любовный напиток, чем неожиданно вызвала отблеск уважения на его лице.

— Чревато нынче выпускать такое в народ, — ответил он, хотя Кристина не особо рассчитывала на продолжение беседы. — Мы же не хотим революции. Если вспыхнет пламя, нам его уже не потушить.

Кристина бросила на него быстрый взгляд. Она и не подозревала, что герцог Веларде может говорить как нормальный человек. Уставший и озадаченный, но вполне нормальный.

— Почему же вы тогда оставили его величество без своей защиты? — неожиданно обеспокоилась она. — Ведь в театре так многолюдно, мало ли кто задумает гнусность…

Герцог чуть поморщился, и Кристина замолчала, уверенная, что снова сказала какую-то несусветную глупость. Никак она не могла приноровиться ко двору. Наверное, надо с детства жить в королевском дворце, чтобы усвоить подобную науку на отлично.

— Гнусность я тут жду только от одного человека, — сухо ответил герцог и посмотрел куда-то вдаль, кажется, даже сквозь занавес на сцене. — Но сегодня у нас время иного спектакля, сеньорита Даэрон. Прошу вас, когда покинете театр, не отходите ни на шаг от ее высочества. Если планируются случайные жертвы, не хочу, чтобы одной из них стали вы.

Ничего не понимая, Кристина вскинула на него взгляд, но возвратившаяся Виктория не позволила ей задать вопрос.

— О, кузен, вы принесли Кристине прохладительные напитки, — как это любезно с вашей стороны! — насмешливо проговорила она и, проходя мимо Кристины к своему месту, заглянула в ее бокал. — Надеюсь только, вы не решили отравить ее из-за своих убеждений? Иначе я лично позабочусь о том, чтобы остаток жизни вы провели в доме для душевнобольных!

— Ну что вы, кузина, — коротко усмехнулся герцог, не позволив Кристине вступиться за него. — У меня еще масса дел на свободе, а сеньорита Даэрон не та добыча, из-за которой я мог бы позволит себе ее лишиться.

Кристина прищурилась, рассердившись куда сильнее, чем должна была бы согласно своему положению.

— Полагаю, господа, я весьма удобный мячик для игры в теннис, который в своих этюдах остроумия можно бить без всякой жалости, перекидывая на сторону соперника и ожидая его ответа! — неожиданно для самой себя заявила она. — Но прошу вас сделать перерыв, пока вы не выдохлись и не испортили игру! Это было бы весьма прискорбно!

Виктория приподняла бровь, очевидно решив, что в бокале вместо яда была белена, лишившая разума ее послушную фрейлину. Сеньор Веларде неожиданно коротко улыбнулся, как будто Кристина, сама того не ведая, оказала ему неведомую услугу. Или так оно и было?

— Вот за что я тебя люблю, Криста, так это за умение зрить в корень, — как будто совсем не рассердившись, заметила Виктория. — Ну и за самокритику: тут тебе тоже нет равных. Учитесь, кузен, как правильно рубить с плеча. Вдруг пригодится?

Ответить Кристина снова не успела: в ложу вернулись сеньор Керриллар и Рейнардо. Следом за ними зашел немолодой театральный служащий, неся в небольшом ведерке открытую бутылку вина.

Виктория поморщилась.

— Нам как будто есть что праздновать? — дождавшись, когда служащий расставит бокалы и удалится, поинтересовалась она. — Быть может, сеньора Керриллара накрыла тоска по родине и он решил вернуться в родной Нередад?