Клацая от холода зубами, я старалась не откусить себе кончик языка, когда разговаривала с врачом скорой помощи.

Хотя… я только икала громко и что-то лепетала невнятное, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание. В основном говорил дядя Лёша.

* * *

Уже когда нас привезли в больницу и Сашку, переложив на каталку, повезли в отделение интенсивной терапии, я, судорожно сжимая в руках края пледа, успела-таки перехватить врача и задать ему один единственный вопрос, на который мне так и не дали ответа, пока ехали в машине.

— Что теперь будет с мужем? — заглядываю в глаза врача с надеждой.

— Говорить об этом ещё очень рано. Извините.

Мужчина стряхнул мою руку и быстро удалился вслед за каталкой.

— Пойдёмте, вам нужно показаться врачу, — подхватила меня под руку медсестра и потащила в приёмное отделение.

— Со мной всё в порядке, — хриплым голосом ответила я ей, но при этом сопротивляться не стала, на заплетающихся ногах пошла следом.

ГЛАВА 10

Два года спустя.

— Анька, ну, когда ты успела столько наготовить-то? — Нина достает тарелки с салатом из холодильника.

— Так я не одна, Нин, мне Саша помогал и Тёмка, — губы растягиваются в мягкой улыбке при воспоминании о моих мужчинах. — Ты даже не представляешь, как Тёмка интересуется процессами приготовления блюд. Говорит, поваром будет, — укладываю последние бутерброды на тарелке и придирчиво рассматриваю то, что получилось по итогу.

— Ну, ты знаешь… есть в кого, — она подмигивает мне, и я криво усмехаюсь в ответ.

На самом деле, Нина права. С тех пор, как Сашка чудесным образом оклемался после трагедии на озере, которая чуть не унесла его жизнь… в моей жизни кардинально всё поменялось.

Я тогда даже не подозревала, что этот случай послужит мне как толчок для переоценки моих жизненных ценностей. Именно в те дни, когда я ухаживала за мужем, я полностью осознала, насколько сильно мне дорог Сашка, насколько глубоко и искренне я люблю его и насколько боюсь остаться без него.

— Аня, ну, что же ты тут в облаках витаешь… давай за стол, наши мужчины проголодались, — мамка впорхнула на кухню и, подхватив блюдо с бутербродами, скрылась в тени коридора.

Хм… мамка у меня расцвела за это время.

Вспомнилось, как сильно она переживала из-за Сашки, как в первые месяцы реабилитации помогала мне с детьми… Вот как раз в этот момент дядя Лёша и нарисовался на её горизонте. Настоящий мужчина. Пожарный. Да и просто отличный человек, признался ей в любви. Я искренне была рада за мамку, когда она мне, смущаясь и стесняясь, рассказала, что дядя Лёша теперь жить будет с ней. К нему она категорически не хотела переезжать, дяде Лёше пришлось уступить.

Взяв две корзиночки с нарезанным хлебом, я неуклюже потопала в зал.

Восьмой месяц беременности, плюс огромный живот давали о себе знать. Порхать, как мамка, и бегать, как Нинка, мне явно не грозит ещё как минимум несколько месяцев.

* * *

— Аня, Аня… — слышу сквозь сон голос мамки и с неохотой разлепляю глаза.

После вчерашнего застолья очень хотелось поспать подольше (кстати, именно это я и рассчитывала сделать сегодняшним утром), но моим мечтам не суждено было сбыться. Видимо, без моего участия ну никак не смогли обойтись. Сосредотачиваю взгляд на часах. Ого! Уже половина десятого утра. Мы с Сашкой и вправду заспались. Чуть прикасаясь к коже мужа, провела ладошкой по его спине и только когда почувствовала тепло и мощь, исходящие от моего мужчины, глянула на мамку.

— Чего? — одними губами спрашиваю её и тут же понимаю, что случилось что-то чрезвычайно важное.

— Иди сюда, — нервно поглядывая на Сашку, манит меня к себя пальцами женщина, — быстрее-быстрее…

Да что могло случиться в такую рань? Мамка вся бледная, как моль… Может, с дядей Лёшей что-то приключилась?! Так, а чего шепчет, как будто тайное что-то хочет рассказать?

Кое-как, стараясь не разбудить Сашу (а именно этого требовала своим поведение мамка), я встала с кровати и, как можно тише шаркая тапками по полу, подошла к ней.

— Мам, что случилось-то?

Но она вместо ответа схватила меня за руку и, вытягивая из проёма двери, потащила по коридору к прихожей.

— Аня, что делать? — панические нотки в голосе женщины заставляют меня нервничать с каждой секундой всё больше и больше.

— Мам, либо ты говоришь, что происходит, либо…

Она не дает мне договорить, просто подталкивает к боковому окну и заставляет выглянуть на улицу.

— Не может этого быть… — от увиденного мне становится дурно. — Что он тут делает?

Я поворачиваюсь к мамке лицом.

— Что с ним делают мои дети?

— Ой, Аня, что делать? Что делать?

Я срываю с вешалки тулупчик и, накидывая на плечи, выхожу на улицу.

— Артём, Антон… а ну-ка, быстро домой… — рявкнула я так громко, что в ответ ворона от испуга крякнула.

Сыновья, будто по команде, повернулись ко мне личиками, на которых я увидела застывшую улыбку радости, а потом повернулся он.

— Привет, Анют.

Тук-тук-тук… тук-тук-тук…

Я медленно вдыхаю морозный воздух через нос и так же медленно выдыхаю… В животе образовывается пустота, которая разливается по всему телу.

Отчего-то голос Димы больше не вызывает во мне ни мурашек, ни трепета, ни-че-го… Пустоту и только.

— Привет, Дим, — кидаю строгий взгляд на мальчишек, и они, понурив головы, идут ко мне.

— Мам, ну, ведь папа приехал… — начинает говорить Тёмка, а у меня аж дух от злости перехватило.

— В дом… бегом… — цежу я сквозь зубы, при этом выразительно смотрю на Димку и желаю сейчас только одного — чтобы он испепелился от моего взгляда.

— Какого черта ты творишь, Дима? — после того, как мальчишки оказались за наглухо закрытой дверью, выплевываю каждое слово, как будто это яд.

— Не такого приема я ожидал! — Дима игнорирует мой вопрос, но при этом не перестаёт трогать меня своим дерзким взглядом, который я ощущаю так явственно, что приходится полы тулупчика сжать в кулак сильнее.

— Не ожидал? — ирония сквозит в моём голосе.

— Нет. А почему тебя так это удивляет, Анют? — он делает шаг ко мне, я от него.

В следующий миг он опускается передо мной на колено и откуда-то сбоку веранды достаёт огромный букет белых роз.

— Анюка, прости меня, а?! Выходи за меня замуж! Я люблю тебя, Аня! — его глаза светятся такой неподдельной искренностью и наивностью, что я в первые секунды даже потеряла способность рационально думать.

Я стояла и тупо лупилась на Диму, так сильно выпучив глаза, что через