— Что-то типа этого.

— Ты ведь меня обманываешь, да? Не пойму зачем.

Мы снова играем в гляделки, Андрей двигается ближе, улыбается.

— У тебя слишком богатая фантазия, но ты права, я не работаю по специальности уже полгода. Решил все изменить в своей жизни, переехал в наш дом за неделю до тебя. Сейчас помогаю другу, он открывает свой автосервис, чиним, перебираем, работа руками успокаивает.

— Разрешите? Вам просили передать.

Официант ставит на наш столик бутылку шампанского, кстати, не из дешевых, я могу определить качество и цену по этикетке и пробке, а это очень дорогой алкоголь.

— Открыть?

— Нет, мы заберем ее с собой.

— Как будет угодно.

— Бывший пассажир оказывает знаки внимания? Тебя, Кристина, нельзя оставлять и на час одну, такую красивую девушку уведут сразу. А я и не отходил вообще.

— Я не телка, чтоб меня уводить.

— Твое чувство юмора иногда пугает, но мне нравится.

Главное — не схлопотать за него по лицу.

Оборачиваюсь снова к соседнему столику, Геннадий, довольный собой, улыбается ослепительной улыбкой будущего мэра. Рядом две девицы из эскорта и тот самый здоровый мужик, которого я приняла за Громова.

И как можно было так ошибиться?

Но как только я начинаю думать о нем, как сразу вспоминаю Артёма. Если Игоря я видела, то его с того злополучного вечера — ни разу. Еще немного, и навалится тоска, а за ней и слезы.

— У меня такое чувство, что я постоянно теряю тебя, ты о чем-то задумываешься и уходишь в себя.

— У беременных так бывает, главное — не начать покупать помидоры в аптеке и не есть мел.

Андрей смеется, наше странное свидание и не менее странный разговор. Он не напрягает, но не дает никаких объяснений. Не могу лезть к нему в душу с расспросами, потому что не люблю, когда так лезут ко мне.

Принесли заказ, даже не поняла, что это было, но оказалось вкусным. Андрей рассказывал, как ему нравится возиться с машинами, что решил собрать байк и даже купил шлем.

А я не понимала, что движет взрослым, привлекательным и сильным мужчиной, который начал ухаживать за беременной девушкой. Но ведь не на секс же он рассчитывает после ужина? Тогда он совсем дурак, хотя таким не выглядит.

— Потанцуем?

Не помню, когда последний раз танцевала с мужчиной, в зале играла живая музыка, гости тихо переговаривались, но танцевать совсем не хотелось.

Представила, как руки Андрея лягут на талию, как мы будем слишком близко друг к другу. Нет, так не пойдет, не могу и не хочу, чтобы меня касался другой мужчина.

Хочу своих.

До боли и крика хочу.

Убить хочу, гадов таких.

— Это будет перебор для первого свидания.

— Ты не веришь мне?

— Я себе-то верю через день, а уж соседу, к тому же такому симпатичному, но странному — подавно.

— Почему?

— Потому что никому не нужна беременная женщина, какая бы красивая и замечательная она ни была. Она будет нужна лишь в трех случаях: если ты отец ребенка, если тебе от нее что-то надо и если ты извращенец.

— Интересная теория.

— Ты извращенец? Ну, может, тебя возбуждают только беременные, некий фетиш, травма прошлого, ушла подруга и забеременела от другого, и ты мстишь. Вариантов могу накидать с десяток.

— Господи, Кристина, откуда ты все это взяла? Мне самому стало страшно.

— Так что?

— Нет, ничего такого за собой не замечал, точно не извращенец.

— Тогда что тебе от меня надо? Потому что отец ребенка точно нет ты.

Андрей несколько секунд ковыряет вилкой в своей тарелке, потом поднимает глаза, а в них тоска и горечь, я отчетливо это вижу.

— Кто тебя так обидел, что ты никому не веришь?

Еще один долбаный психолог в моей жизни. Все пытаются расковырять чайной ложкой прошлое и найти там причину моего дрянного характера.

— Так тебе только это интересно?

— Мне интересно все, что связано с тобой, потому что ты мне небезразлична.

Тяжелый случай.

— Пойду найду дамскую комнату.

Выхожу из-за стола, поправляя платье, иду искать указанное место. Вечер в самом разгаре, гостей становится больше, но, как только поворачиваю за угол, меня прижимают к стене.

Горячие ладони, резкий запах алкоголя, блестящая от пота лысина и такой же поганый взгляд, какой был раньше, маленьких, глубоко посаженных глаз. Неровная кожа лица, полные губы, я упираюсь в его грудь, стараясь не дышать, иначе блевану прямо на него.

— Привет, красотулька, я чувствовал, что мы увидимся снова. Не дала мне тогда, сучка хитрая, пела какую-то хуйню про высоту и яйца.

— А вы уже стали мэром или нет? Просто интересно, по каким схемам сейчас отмывают деньги слуги народа.

Вот кто меня опять тянул за язык? Гена икнул, моргнул три раза, приоткрыв рот, сделал шаг назад.

Не знаю, какая последует реакция, но надо уходить.

— А, я понял, ты их телка.

Не успеваю возразить или согласиться, как Геннадия на моих глазах разворачивают, а через секунду он летит на пол от сильного удара кулака.

— Кристина, все в порядке?

— Зачем ты его так? Господи, да отпустите вы его, не трогайте.

Рядом уже суетится охрана, причем и ресторана, и Геннадия, скручивая Андрею руки.

Вот как тут не нервничать, когда вокруг такое творится? Больше никаких ресторанов, свиданий, уеду за город, сниму дом, буду жить и дышать свежим воздухом.

— Вот было бы смешно, если бы сейчас Семён нас вытаскивал из полицейского участка.

— Никто бы никого не вытаскивал, не имеют права задерживать.

— За мордобой в общественном месте?

— Я защищал даму.

— Кругом одни рыцари, прям вот плюнь и в героя попадешь.

Отворачиваюсь, смотрю в окно на яркие огни вечерней столицы, Андрей за рулем, едем домой, на моих коленях бутылка элитного шампанского, специально забрала, чтобы разбить о головы Шульгина и Громова при встрече, передать привет от Гены, урод, мать его.

Если, конечно, встречу.

Нас культурно выпроводили из ресторана, второй мой поход в «Сайгон» закончился разбитым носом кандидата в мэры и опухшей губой героя дня по моей личной версии — Андрея Макарова.

— Извини, что так вышло, дурацкий вечер.

— Дурацкий, согласна. Но не надо было махать кулаками.