– Забавно, что ты спросил…

– И почему ты тут сидишь без тепла и света?

– Потому что…

– И почему заперта дверь?

– Если ты дашь мне вставить хоть слово, то я расскажу, – сказала Серен.

Но Ворон вдруг, повернув голову, сосредоточенно прислушался. Слетев на пол, он подскакал поближе к двери, и девочка поняла, что он услышал Их.

– Волшебная музыка? Топот? Пируэты? Запах лисицы? – Он обратил к Серен изумлённый взгляд: – ЧТО ПРОИСХОДИТ В ПЛАС-И-ФРАНЕ, ДЕВОЧКА?!

Серен вздохнула и устроилась полулёжа на кровати, подняв колени и накрывшись одеялом, чтобы согреться. Ворон взгромоздился ей на колено поверх одеяла, распустив для равновесия хвост, и девочка рассказала ему всё: про неосторожное хвастовство Томоса, про красную карету, миссис Ханибон и про карусель с живыми фигурками.

Услышав об уроках, Ворон заревел от злости и упал, так что Серен пришлось поднять его и снова посадить на колено.

– Рукоделие! – воскликнула механическая птица.

– Но это ещё не самое страшное. Томос околдован, совершенно лишён воли, а мне никто не верит.

Когда она закончила, Ворон немного помолчал, а затем тихо произнёс:

– Кхе-кхе.

– И это всё, что ты можешь сказать?

– Плохо дело.

– Я знаю! А всё из-за Томоса. – Даже произносить его имя Серен было грустно. – Миссис Ханибон настроила его против меня, и всех слуг тоже. Не понимаю, как она заставляет их поверить ей!

– О, члены Семейства – большие мастера в колдовстве. – Ворон задумчиво прошёлся по одеялу. – Мне нужно посмотреть на эту гувернантку, но так, чтобы она меня не видела. У тебя завтра будут уроки?

– Вряд ли. Я наказана.

– Ну всё равно! Я выберусь из комнаты и прослежу за вашей гостьей. Хотя сделать это будет непросто, ведь Они захватили весь дом своим колдовством.

Серен зевнула и легла.

– Я так устала! Мне надо поспать. Только не улетай, ладно?

Ворон фыркнул, влетел в шкаф, и оттуда донёсся его приглушённый голос:

– Я оставил Эноха на острове Скай[5]. Он встречается там с ирландским магом с ярмарки, а потом отправится в Кардифф. Там в доках есть моряк, который, говорят, умеет ловить мешком ветер. Я не возлагаю больших надежд ни на одного из них, так что, думаю, могу задержаться здесь на пару дней.

Серен улыбнулась в подушку.

– Большое спасибо, – поблагодарила она.

Какое счастье, что прилетел Ворон! Ей как никогда нужна помощь.

На следующее утро миссис Вильерс отперла дверь и разрешила Серен спуститься к завтраку.

За столом все молчали.

Томос быстро проглотил овсянку с тостами и побежал играть с каруселью, пока не начались уроки.

На леди Мэр лица не было. Наконец она взглянула на девочку через стол, покрытый белой скатертью.

– Серен, после вчерашнего происшествия я даже не знаю, что с тобой делать.

Серен вздохнула.

– Полагаю, вы всё равно не поверите, что я не виновата.

Леди Мэр подняла руку.

– Прошу тебя, не усугубляй своё положение ложью. – Она расправила салфетку. – Я написала капитану Джонсу. Весь дом вверх дном, а я, к сожалению, должна ехать в Шрусбери к бабушке Томоса. Она приболела.

– Вы уезжаете? – с тревогой спросила Серен.

– Всего на несколько дней, – кивнула леди Мэр.

– Но… – Серен повертела в руках ложку. – Это очень не вовремя… Думаю, вам следует остаться здесь…

– Не могу. За тобой присмотрят миссис Вильерс и миссис Ханибон. – Леди Мэр встала. – Прошу тебя, веди себя хорошо, Серен. Я уже полюбила тебя и не хочу потерять, но… я не понимаю, что с тобой происходит.

Когда она ушла, девочка глубоко задумалась.

В отсутствие обоих хозяев Они совсем сживут её со свету. Серен выглянула в окно. Оставалось надеяться на Ворона: он что-нибудь придумает.

Она уныло побрела в классную комнату. Леди Мэр объяснила, что её допускают к урокам, только чтобы миссис Ханибон могла приглядывать за ней. Что ж, и на том спасибо.

Осеннее утро было сумрачным, дождь стучал в высокие окна, и по стёклам бежали ручейки.

В доме царили полумрак и неестественная тишина. Лили сметала листья со ступеней, бормоча что-то на валлийском языке.

– Снова эти проклятые листья, bach, – прошептала она, когда девочка проходила мимо. – Сегодня ещё больше, чем вчера.

Поднимаясь по лестнице, Серен осматривалась по сторонам.

Один лист застрял между стойками перил, другой лежал на площадке, и целая вереница растянулась по коридору. Девочка нахмурилась.

Тут что-то коснулось её волос.

Серен застыла.

Сердце у неё понеслось вскачь.

Она не могла дышать.

Было тихо, но девочка знала, что кто-то высокий и серебристый стоит прямо у неё за спиной и дотрагивается до неё своей тонкой рукой.

– Отстаньте от меня! – воскликнула она и резко обернулась.

Никого не было.

Серен гневно осмотрела пустой коридор, но увидела лишь тысячи собственных сердитых отражений в хрустале и стёклах шкафов.

– Вы меня не запугаете, – негромко произнесла она. – И вам не удастся избавиться от меня. Это я вам обещаю.

И тогда из темноты снова раздался тихий бархатистый смех.

Уроки в то утро проходили вяло. Миссис Ханибон дала Серен задание написать аккуратным почерком конспект огромной статьи из учебника истории и больше не обращала на неё внимания.

Вместо этого она вся растворилась в Томосе, занималась с ним латынью и умилялась каждый раз, когда он давал правильный ответ.

Серен скрипела зубами и не поднимала головы, но бдительности не теряла.

Никаких признаков карусели или оживших фигур не наблюдалось. Миссис Ханибон была в ещё более ярком платье из малинового шёлка, оглушительно шуршащем при каждом движении. Её естественный запах усилился, а руки, как всегда, защищали перчатки. Серен очень интересовало, почему она никогда их не снимает.

И ещё девочка обратила внимание, что из сумки гувернантки огромными петлями свешивается толстая красная пряжа. Что за гигантскую вещь она задумала вязать? Шатёр?

Утром Серен несколько раз пыталась поймать взгляд Томоса, но друг упорно на неё не смотрел. В конце концов девочка вырвала из тетрадки лист и написала ему записку: