(Мы сейчас быстро пролистаем печальную книжку детства Снаппи, чтобы вам было ясно, что получается, если целоваться под горой пушинок злобных одуванчиков. Если где встретите злобного одуванчика – бегите. Добрые одуванчики – всегда пожалуйста. Или целуйтесь где-нибудь среди ромашек. Или даже среди рододен… дродород… В общем, среди любых цветов. Но без явных или скрытых признаков злобности.) Итак, листаем…

…Десять лет назад

Маленькая девочка висит на соске груди матери-великанши и захлёбывается одной каплей молока.

…Восемь лет назад

Мама двумя пальчиками держит маленькую ложку и из громадной миски кормит подросшую девочку кашей.

…Семь лет назад

Маленькую девочку её большие сверстники со свойственной детям жестокостью щелчками гоняют по кругу. (Никогда не обижайте маленьких! Это я так, на всякий случай сказал.)

…Шесть лет назад

Девочка в классе в огромной тетради очень большой ручкой пишет знаменитые на весь мир слова «Мама мыла раму». А вокруг сидят маленькие великаны. Маленькие-то маленькие, но втрое выше нашей героини по, как мы уже знаем, имени Снаппи.

А сейчас мы перескакиваем в «час назад», когда в селении гномов состоялось изгнание Слипа. А в селении великанов… Впрочем, вот что было в селении великанов…

…Час назад

В центре деревни собрались в круг все великаны. А в центре круга стоит маленькая Снаппи. И сразу видно, какая она чужая среди этих громадных людей, очень похожих на нас с вами, только много выше. Что-то говорит великаний вождь, а папа и мама Снаппи опускают голову на грудь, а потом прижимаются друг к другу. Рука вождя указывает на лес. Родители в последний раз обнимают Снаппи, и она, опустив голову, уходит в лес. И вот она сидит на полянке и горько-горько плачет.

Душа моя разрывается от жалости… И я напомнил себе А.С. Пушкина, который над собственным вымыслом обливался слезами.

И вот она сидит на полянке и горько-горько плачет прямо…

…Сейчас

Слип обнимает Снаппи за плечи и, вздохнув, говорит:

– Почти как у меня. Только у меня был дождь из ядовитых опят, а у тебя – злобные одуванчики.

– И нас обоих изгнали из племени… – добавила Снаппи.

– А что делать, если среди гномов и великанов принято изгонять непохожих на них, – как само собой разумеющееся, сказал Слип. – Но ничего, пойдём искать по свету, где оскорблённому есть счастья уголок…

И тут на полянку выскакивает чья-то нога в ботфорте, а за ней на одной ноге прыгает Тролль, пытаясь догнать беглянку. А беглянка периодически высовывается из ботфорта и показывает Троллю язык. Нога бегает по кругу, Тролль– за ней. Слип и Снаппи еле успевают поворачивать головы. Но тут самостоятельная нога, показывая Троллю язык, спотыкается о Снаппи и Слипа и падает. Очевидно, в падении она прикусила язык, так как из ботфорта раздаётся жалобное пришепётывающее причитание. Нога скачет на одном месте, завывая от боли, и тут на неё прыгает Тролль.

– Я тебе покажу, как убегать от законного хозяина! – кричит он и начинает молотить по ноге громадными кулачищами. А другая нога норовит наподдать своей сбежавшей подруге. И все трое орут от боли. Потому что, в сущности, они молотят сами себя. О чём им достаточно внятно сообщают Слип и Снаппи.

– Стой! – кричит Снаппи.

А Слип повис на правой ноге Тролля и старается удержать её от насилия над левой.

– Стойте! – кричит он. – Нельзя заниматься самоистязанием!

Тяжело дыша, Тролль остановился, прижимая к груди сбежавшую ногу. Потом сорвал с ближайшего дерева лиану и прикрутил непокорную ногу к телу, для верности прихлопнув ею о землю. Из ботфорта раздался вскрик.

– Прикуси язык, – приказал Тролль, на что из сапога донёсся пришепётывающий ответ:

– Ты мне его уже прикусил.

И тут Тролль замечает Снаппи и Слипа:

– Вы кто будете, мужики?

– Я не мужики, – робко возразила Снаппи.

– Да это я так… Я завсегда так к народу обращаюсь. Так вы кто будете, мужики, народ то есть? – поправился Троллль, покосившись на Снаппи.

– Я Снаппи. Великанша-недомерок.

– А я Слип. Гном-переросток.

– А я, значит, мужики, то есть мужики и Снаппи, – Тролль. Это моя порода и имя заодно. Можете меня так звать.

– А по отчеству? – осведомилась Снаппи.

– Вот чего нет, того нет. Меня родили лес, небо, вода, люди… Короче говоря, окружающая природа. Так что не обессудьте, отчества у меня нет. Тролль он и есть Тролль.

– Простите, уважаемый Тролль, – вежливо спросил Слип, – а что у вас с ногой?

– А-а-а, – махнул рукой Тролль, – старая история. Всё началось хрен знает когда назад. Осатаневшая кукуруза…

Сейчас мы, мои юные друзья, возвращаемся в «хрен знает когда». Я пытался прояснить у Тролля более точное временное обозначение «хрен знает когда», но Тролль посмотрел на меня как на идиота, (а может, он и прав) и повторил:

– Всё началось…

…Хрен знает когда

Под деревом, глядя в медленно проплывающие облака и положив ногу на ногу, лежит Тролль. Ему хорошо. Это видно по его блаженной улыбке и словам «Душа моя полна…».

И тут раздаётся какой-то шум, сопровождающийся музыкальной какофонией и какими-то репликами, в основном состоящими из звуков «пи». Звуков, знакомых каждому телезрителю по хроникальным фильмам из жизни простого народа и отдельных героев телесериалов. Приподнялся Тролль и с тревогой посмотрел в сторону шума, нарушившего его мечтательно-созерцательное настроение. А шум всё ближе. Вскочил Тролль на ноги – а шум вот он. Уже тут. Этот шум исходит от находящихся невдалеке от Тролля стеблей кукурузы с различными музыкальными инструментами в руках, издающих (музыкой мы это назвать не можем) дикие звуки, перемежающиеся уже упомянутыми нами звуками «пи». Попятился Тролль, а потом помчался. А зёрна кукурузы – за ним. И одна нога Тролля отделилась и помчалась впереди. Но напуганный Тролль и на одной ноге успел умчаться от осатаневшей кукурузы.

Вот краткая история о том, как нога Тролля покинула его в страхе перед осатаневшей кукурузой. А вслед за ней от той же осатаневшей кукурузы умчался и сам Тролль. Историю осатаневшей кукурузы я расскажу несколько позже. Когда я её придумаю. А сейчас возвращаемся в…

…Сейчас

– Вот так вот. С тех пор эта моя нога, как кошка, гуляет сама по себе.

– А где осатаневшая кукуруза? – испуганно спросила Снаппи.

– Та уже отправилась на силос.

– Слава богу, – успокоился Слип.

– Но она дала многочисленное потомство, – добавил Тролль, – так что всего можно ожидать.

– Так что же теперь нам делать? – спросил Слип.