— Дикий, от этих оторвались. Видимо, будут перехватывать в городе.

— Ничего, пусть перехватывают, — ехидно улыбнулся водила.

Машина мчалась по почти безлюдному парку. Несколько раз в свете фар появлялись то любитель вечерней пробежки, то влюбленная пара и тут же шарахались в сторону. Выехав наконец из парка, машина выскочила на шоссе и, проехав метров двести, остановилась на светофоре — горел красный свет. Сзади послышались полицейские сирены. Все трое оглянулись — в их сторону мчались три машины с мигалками.

— Дикий, гони! — крикнули Маркел со — Ржавым.

Водила утопил педаль газа в пол, и машина с ревом рванула с места.

— Сейчас я им устрою погоню! — Дикий, — испытывая злорадство, прищурил глаза и покрепче сжал руками руль. — Советую вам пристегнуться!

Промчавшись по шоссе через весь центр, оставив позади окраину, он выехал за город и тут же свернул на неосвещенную дорогу.

— Ты что делаешь? Там же тупик! Дорогу еще не достроили! — заорал Ржавый.

— Не нервируй меня, и без тебя знаю.

Дикий посмотрел в зеркало заднего вида: полиция сидела на хвосте, постепенно уменьшая дистанцию. Водила довольно улыбнулся. Между ними и первой машиной оставалось несколько метров, когда Дикий выдал на глазах у друзей настоящий высший пилотаж. Как в голливудских фильмах, он на скорости развернул автомобиль на сто восемьдесят градусов и, объехав машины ментов, помчался обратно в сторону города. Сзади раздались глухие удары машин обо что-то. Ржавый с Маркелом обернулись, но ничего не рассмотрели — было уже слишком далеко.

— Наверное, не успели вовремя тормознуть и в какой-нибудь каток врезались, — предположил Дикий.

— Да-а! Ну, ты просто каскадер! Не знал, что умеешь так гонять! — покачивая головой, уважительно заявил Маркел.

— Учиться никогда не поздно! Первый раз всего месяц назад попробовал — чуть на тот свет не отправился, — улыбнулся Дикий.

— Тем более! Молодчина, братан! — Ржавый дружески похлопал водилу по плечу.

— А теперь давай быстро на район. Нужно спрятать тачку — менты наверняка списали номера и дали своим ориентировку.

В палате, где лежала Яна, было тихо, словно в детском саду во время тихого часа. Девушка с трудом открыла глаза и обвела взглядом помещение. За окном чуть покачивалась верхушка каштана, росшего почти вплотную к зданию. На ветке сидел воробей и чистил перья. Ветерок шевелил разлапистые листья, в приоткрытую форточку в палату влетал свежий воздух, принося с собой запахи травы и цветов, звуки пения птиц и негромких разговоров. Через широкие больничные окна в палату падали солнечные лучи, создавая на темном кафельном полу светлые узоры. Когда ветви дерева приходили в движение от ветра, узоры, словно в калейдоскопе, начинали сменяться с одного на другой. Из-за того, что действие обезболивающего лекарства еще не закончилось, Яна не чувствовала никакой боли. И тела своего тоже не чувствовала. Она будто бы плыла, без опоры и цели. От этой неопределенности немного кружилась голова, а яркий свет, отражавшийся от белых стен, слепил глаза. Девушка прищурилась и перевела взгляд на стоявшую рядом капельницу, потом тумбочку с букетом ромашек. На кровати у противоположной стены, не шевелясь, лежала женщина. Яна попыталась вспомнить, что с ней произошло и как она здесь очутилась, но в голове был сплошной туман. Мысли путались, в памяти мелькали бессвязные размытые картинки, которые невозможно было собрать воедино. Тогда она решила начать с простого — кто она такая и как ее зовут, имя-фамилия-отчество. Это не дало никакого результата — девушка ничего не помнила. И тогда она запаниковала. Попробовала закричать, но из горла вырвался лишь слабый стон. В коридоре послышался звук легких шагов, двери открылись, и в палату зашла молодая медсестра.

— Очнулась уже? — спросила она, подошла к Яне и присела на стул у изголовья кровати. — Меня зовут Маша. Я медсестра.

— Как я тут оказалась? Что со мной случилось? — еле слышно прошептала девушка.

— Тебя сбила машина на пешеходном переходе. Тебя привезли сюда, в больницу, и сделали очень сложную операцию.

— Ни… ничего не помню. — В горле пересохло, голова кружилась, и страшно захотелось пить. Она попыталась попросить воды, но язык не шевелился. Беспомощно посмотрела на медсестру. Та поняла с полувзгляда.

— Принести воды? После наркоза обычно пить хочется сильно.

Яна кивнула в знак согласия. Через минуту медсестра поднесла к губам девушки специальную поилку и с сочувствием смотрела, как жадно она пьет. Потом отставила кружку и продолжила:

— Ну. Вспомнила сейчас?

— Нет. Даже как меня зовут.

— Яна Галчинская. Здесь был твой парень, Маркел. А его помнишь? Он несколько часов ждал, пока тебя прооперируют. Заботливый — такой.

Девушка закрыла глаза и напрягла память. Повторяя про себя услышанное имя, она почувствовала что-то приятное и теплое. В сознании мелькнули картинки улыбающегося парня, его руки, взгляд, щетина на лице. Он казался таким родным и близким, но ничего больше память не выдавала. Мелькнув, картинки пропали. Осталось лишь ощущение нежности и грусти. Яна открыла глаза и встретилась с участливым взглядом Маши.

— Нет, не помню.

— Ну постарайся. Как вы познакомились? Ваше первое свидание, поцелуй. Ты должна вспомнить, — почти требовательно сказала медсестра и взяла девушку за руку.

— Не могу. У меня в голове как будто облака, все белое и вспомнить не могу, — ответила Яна, и из ее глаз потекли слезы.

— Ну, успокойся. Не надо плакать. Нужно время, чтобы память вернулась. Маркел тебя очень любит и поможет тебе все вспомнить. Я сама видела — он несколько часов сидел и ждал, пока закончится операция. Хоть и просил никому не говорить, но тебе, думаю, можно — он плакал, когда сидел в коридоре на банкетке и рассказывал мне про тебя. Я никогда раньше не видела, как плачут парни.

— Но, если ты говоришь, что он так любит меня, почему он сейчас не здесь?

Только Маша открыла рот, чтобы ответить, как на этаже послышался шум, голос, шаги.

— Подожди, я гляну, что там.

Маша подскочила и побежала к двери, но не успела взяться за ручку, как она распахнулась и в палату вошел толстый мужчина. Поверх дорогого костюма на плечи был небрежно наброшен медицинский халат. Вслед за ним просочились главврач больницы, заведующий отделением, журналистка и оператор с телевидения, и еще пара мужчин, явно выполняющих роль телохранителей гостя.

— Андрей Павлович, вот эта девушка, про которую вы спрашивали, — главный врач, заискивающе заглядывая толстяку в глаза, подвел его к кровати, где лежала Яна.

Девушка, не понимая, что происходит, с удивлением посмотрела на мужчину и остальных визитеров. Маша тоже стояла в недоумении у двери, не осмеливаясь спросить, в чем дело. К кровати Яны кто-то быстренько приставил кресло, и толстяк, улыбаясь лежащей под капельницей девушке, сел рядом. Оператор сделал знак одной из журналисток, и она подошла поближе к кровати.