Родриго. Голос его невыразителен, будто он разговаривает сам с собой. – Темнело. После жаркого дня становилось холодновато. Появились звёзды. Мигали, как будто искрили, и я подумал… – Он облизывает губы. – Мне показалось, что я слышу голос. Но, может быть, это был просто ветер. Дуло сильно.

Мы с ребятами в ужасе переглядываемся. Это был не ветер.

– Нам стало страшно, и мы побежали к лагерю. Зак бежал за мной. Он закричал. Я обернулся, и… – Родриго громко глотает. – Я увидел только половину его. Ноги исчезли, как будто их поглотила чёрная дыра.

Господи!

Ниа зажимает рот рукой. Квинси плюхается на крыльцо. Обхватив колени руками.

– Это было как в фокусе с распиливанием пополам. Вы знаете, что ноги на месте, но их не видно, – объясняет Родриго.

Меня передёргивает. Неудивительно, что Родриго до сих пор потрясён, а Зак стал таким. Что было бы с вами после такого?

Родриго вытягивает руку.

– Я схватил Зака. Я тянул изо всех сил, но оно было гораздо сильнее. Я его не видел, но оно не выпускало. Зак кричал, а я услышал смех, – голос мальчика срывается. Он опускает руки. – Потом Зак исчез, как будто и не было его. Иногда я до сих пор слышу, как он просит о помощи, но я ничего не смог сделать. Оно его забрало.

Оно! Оно! Я мечусь по крыльцу. По спине бегут мурашки. В это невозможно поверить!

– Что? – напрягается Лирик.

Я вытираю вспотевшее лицо ладонью.

– Оно забрало его? То есть это какое-то чудовище?..

Квинси вздрагивает.

– Ты свихнулся, что ли? – фыркает Лирик.

– Это звучит дико, но что ещё могло забрать Зака вот так? – Мне становится трудно дышать, словно в лёгкие попала вода и я тону. – Вспомни жуткие рисунки на стене у Зака. И эти метки, появляющиеся ни с того ни с сего. Что ещё это может быть?

Лирик приглаживает волосы обеими руками.

– А наши кошмары, эти голоса…

– Чудовища не реальны, – кричит Квинси. – Их не бывает!

Ниа потирает руки, как будто ей холодно.

– Так все говорят, пока с ними не встретятся.

Я смотрю на Родриго. На лице его страх и безнадёжность. Его не похитили, но часть его тоже исчезла в ту ночь в лагере.

– А что было потом? – тихо произносит Лирик.

Родриго вздыхает.

– Я бросился за помощью. Наверное, я упал и ударился головой, потому что очнулся уже утром. Наши преподаватели стояли вокруг. Я рассказал, что видел, но мне не поверили. Они решили, что я выдумал это, чтобы меня не наказали за уход из лагеря. – Он слабо улыбается. – Я почти убедил себя, что Зак просто убежал. В это легче было поверить.

Ниа хватает его за плечо:

– Мы тебе верим.

Родриго смотрит ей прямо в глаза:

– Что-то забрало Зака.

– А теперь мою сестру, – Квинси громко сглатывает. – И Шей.

– Почему оно забрало Зака, а не тебя? – спрашиваю я.

Дверь распахивается. На пороге появляется высокая женщина с длинными тёмными волосами и большой родинкой на щеке. Она хмурится:

– Всё в порядке?

Родриго поправляет очки и выпрямляется.

– Да, мама, всё в порядке. Я просто разговариваю с друзьями… из библиотеки.

– Из библиотеки? – Женщина пристально разглядывает нас.

Не знаю, поверила ли она.

– Обед готов. Терпеть не могу, когда еда стынет. И нам скоро ехать на уроки музыки и рисования, – произносит она.

– Хорошо, я сейчас, – Родриго вымученно улыбается.

Женщина колеблется, потом уходит в дом, закрыв дверь.

Плечи Родриго снова опускаются.

– Она бы рассердилась, если бы узнала, кто вы на самом деле. Мама не любит, когда я рассказываю, что случилось в лагере.

– Ты рассказал ей правду? – спрашивает Ниа.

Он невесело смеётся.

– Пытался. Но быстро научился помалкивать. Я не хочу быть странным мальчиком, который верит, что чудовище похитило его друга, утащив в чёрную дыру.

– Извини, – говорит Ниа.

– Слушайте, я рад, что Зак вернулся, и сожалею, что всё это продолжается, но… – Родриго разводит руками. – Я не могу…

– Ещё пару минут, – прошу я. – В тот день больше ничего странного не случилось?

– Не припомню, – пожимает плечами Родриго. – Обычная жизнь в лагере. У нас весь день были разные занятия. Зак был почти всё время занят, и я тоже. Они играли, потом ходили купаться, а я был в походе. Мы встретились за обедом, а потом… случилось всё это…

– А ранки или метки у Зака были? – спрашивает Ниа.

Родриго морщит лоб.

– Было что-то на запястье. Он ходил к медсестре, та сказала, что это просто укус какого-то жука.

– Ох, – вздыхает Лирик.

– Вроде этого? – я показываю руку Квинси.

Родриго шарахается, как будто Квинси заразный.

– Точь-в-точь.

– Нет! Нет! Оно заберёт меня! – Квинси пытается содрать метку. – Уберите! Уберите!

Ниа поворачивается ко мне.

– Ты был прав. Это означает, что тебя пометили. У нас у всех такая будет? Зак сказал «один за другим». Он нас всех нарисовал.

– Увы, увы, – Лирик прислоняется спиной к перилам. – Мы в этом списке на очереди.

Родриго открывает дверь.

– Это всё, что я знаю. Мне надо идти, – он спешит уйти в дом.

Я перегораживаю ему дорогу.

– Подожди! Последний вопрос. Ты говорил, что рассказал всё полиции и какому-то парню. Что это за парень?

– Один мороженщик задавал тут вопросы. Я его раньше никогда не видел. У него длинный шрам на щеке, – отвечает Родриго.

– Мороженщик со шрамом? – Ниа смотрит на меня широко открытыми глазами. – Это Хайд?!

Моё сердце буквально выпрыгивает из груди.

Родриго пытается закрыть дверь.

– «Мороженое мечты»? – спрашиваю я его. – Это было «Мороженое мечты»? Это важно!

– Возможно. Пусти, я больше не хочу разговаривать! – резко произносит Родриго.

Я отпускаю дверь. Она захлопывается. Щёлкают засовы. Три штуки. Как на двери в комнату Зака. Их звук отдаётся у меня в ушах.

– Зачем бы Хайду приходить сюда? – удивляется Ниа.

Сердце в груди замирает. Я нащупываю в кармане деталь головоломки и крепко сжимаю.

– Джастин? – зовёт Ниа.

– Нам надо уходить. – Чтобы всё обдумать, мне надо двигаться. Родриго сбросил несколько бомб нам на голову, в голове у меня каша.

Мы торопливо спускаемся с крыльца к своим велосипедам.

– Это что же творится-то? – Лирик обхватывает голову. – Хайд странно вёл себя вчера, задавал вопросы, но…

– Он привёз эту тележку с мороженым в дом Зака, – говорит Ниа. Она крепко держит Квинси, который так ослаб, что легчайший ветерок может сбить его с ног. – Зачем мы ему?

– Джастин? – Лирик прикрывает рот, как будто боится тех слов, что произносит. – Шей была не Шей? А если Хайд – не Хайд? Если он и есть чудовище?

Я уставился на