В 1679 году пленительная и неглупая принцесса Мария-Луиза вошла в брачный возраст, и Людовик ХIV занялся устройством судьбы своей племянницы. Естественно, для этого короля на первом плане стояли интересы государства, а вовсе не семнадцатилетней девушки, выступавшей всего-навсего в роли товара для удачной политической сделки. Он решил выдать ее за короля Испании Карла II. Принцесса, увидев портрет жениха, пришла в ужас: даже льстивой кисти угодливого придворного художника не удалось скрыть явные черты дегенеративности, порожденные восемью поколениями кровосмесительных браков Габсбургов, о которых речь уже шла выше. К тому же она была влюблена в дофина, своего кузена, и никак не хотела менять веселый и утонченный французский двор на испанский с его тяжеловесным этикетом и весьма специфическими развлечениями в виде кровавой корриды и казней еретиков. Она бросилась к венценосному дяде и в присутствии целой толпы придворных выразила свое возмущение. В ответ на это король возразил:

– Je vous fais reine d’Espagne, qu’aurais je pu faire de mieux pour ma fille?[17]

В ответ девушка воскликнула:

– Vous auriez pu faire mieux pour votre niece!

Из этого эпизода многие современники сделали вывод, что Мария-Луиза несомненно является плодом романа короля с его невесткой летом 1661 года в Фотенбло.

В скобках скажем, что судьба на долю Марии-Луизы выдалась роковая. Хотя безвольный, слабый здоровьем и умом король Карл II страстно полюбил жену, его мать, отпрыск дома австрийских Габсбургов, положила все силы на то, чтобы свести к нулю влияние Франции при испанском дворе, и всячески отравляла жизнь ненавистной невестке. Невзирая на общеизвестный факт, что король был бесплоден, Мария-Луиза чудесным образом забеременела. По-видимому, этому способствовало частое пребывание в местных монастырях, куда ее сопровождал один из испанских викариев, приставленный к ней кардиналом Портокарреро, главой профранцузской партии. Правда, выносить наследника короны французской принцессе все-таки не удалось, беременность закончилась выкидышем. В 1689 году Мария-Луиза внезапно скончалась, причем подозрение в отравлении пало все на ту же Олимпию де Суассон, угостившую испанскую королеву лично испеченным ею пирогом с угрями. (Графиня оказалась в Испании, пребывая в изгнании из-за так называемого «Дела о ядах», о котором речь пойдет позже.) Царственный супруг чрезвычайно горевал после кончины Марии-Луизы; детей у него не появилось также и в повторном браке с австрийской принцессой. Перед смертью Карл потребовал вскрыть захоронение Марии-Луизы и спрашивал у покойницы совета, кому завещать свое королевство. Неизвестно, какой ответ он получил, но в своей посмертной воле отказал трон внуку Людовика ХIV, герцогу Анжуйскому, что стало поводом длительной, чреватой тяжелыми последствиями для Франции Войны за испанское наследство.

История Луизы де Лавальер является свидетельством тому, что в свои двадцать три года Людовик все-таки еще не утратил способность испытывать искренние чувства, весьма устойчивые к каким бы то ни было посторонним воздействиям, и равным образом ценить непритворные проявления таких чувств. Французские коронованные особы редко влюблялись по велению сердца, чаще всего их страсть воспламеняли особы, которых ловко подсовывала им какая-нибудь придворная партия в надежде обрести таким образом значительное влияние. Институт официальных любовниц короля существовал давно, к их числу относились такие прославленные дамы, как Агнесса Сорель, Диана де Пуатье, Габриэль д’Эстре. Потом наступил перерыв почти в пять десятков лет, поскольку в народе Людовика ХIII именовали не иначе, как «Целомудренным». Хотя его сын после смерти Мазарини был преисполнен решимости править так, как ему заблагорассудится, у него еще, по-видимому, не хватало духа пойти наперекор своей высоконравственной матери и открыто обзавестись любовницей. Луиза, совершенно не обладавшая качествами, требуемыми для такого высокого, но весьма своеобразного положения, также предпочитала оставаться в тени. Отсюда любовникам приходилось долго скрывать свои отношения – пока не скончалась Анна Австрийская.

Франсуаза-Луиза де Лавальер де Лабом Леблан принадлежала к довольно древнему роду мелкопоместных дворян из Турени, который с незапамятных времен поставлял отечеству военных, отличавшихся рыцарской преданностью королю и высоким чувством долга. Отец Луизы, Лоран, родившийся в 1611 году, был старшим из 12 детей и поступил на военную службу чрезвычайно молодым. Здесь следует непременно упомянуть, что все члены семейства были очень религиозны. Две сестры, Шарлотта и Элизабет, постриглись в монахини по велению сердца; Лоран прилежно молился каждый день, раз в восемь дней причащался и под военными доспехами носил грубую власяницу. Сестра Элизабет прислала ему пояс из серебряной проволоки с четырьмя рядами шипов, который он часто надевал. Невзирая на свое кровавое ремесло, Лоран отличался исключительной добротой и, по свидетельству хорошо знавших его современников, «разил только в бою».

Ему было уже под тридцать, а он все еще оставался холостым, когда родители подыскали ему богатую невесту, Франсуазу Лепрово, вдову советника парламента де Резе. Она принесла с собой в приданое мебель и шестьдесят тысяч ливров. Брак был заключен в ноябре 1640 года; в январе 1642 года родился первенец Жан-Франсуа.

После участия в знаменитой битве при Рокруа, где французы наголову разбили испанскую армию, Лоран решил уйти в отставку. После двадцати кампаний и, надо полагать, нескольких ранений он был сыт по горло походной жизнью и предпочел насладиться радостями семейного очага. 6 августа 1644 года в городе Туре появилась на свет дочь Франсуаза-Луиза. Крестины были по-деревенски скромными, в роли крестных родителей выступали родственники отца новорожденной, никаких именитых представителей местной знати. Это свидетельствует об отсутствии каких-либо далеко идущих устремлений у отца семейства.

Супружеская чета с детьми поселилась в поместье Лавальер, в скромном, но удобном господском особняке, расположенном в живописной сельской местности. У брата была отдельная комната, Луиза разделяла свою со старой служанкой. Следует заметить, что в особняке имелась отнюдь не пустяковая библиотека, насчитывавшая две с половиной сотни книг. Отставной офицер вел жизнь деревенского помещика: тяготы гражданской войны и религиозной розни обошли этот мирный уголок. Здесь он и скончался в августе 1651 года, оставив вдову и двоих детей практически без средств. Поместье приносило незначительный доход, к тому же хозяин прикупил кое-какие земли и щедро жертвовал на благотворительность, помогая сирым и убогим. В результате общая сумма долгов составила двадцать пять тысяч ливров.

Вдова Лорана немедленно проявила себя жесткой, деловой бессердечной женщиной: она отказалась от общности имущества со своим покойным мужем, а также от опеки детей и затребовала возврат своего приданого в 60 тысяч ливров, полагавшуюся ей по брачному контракту вдовью долю в шесть тысяч ливров и долженствующее возмещение затрат в две тысячи ливров на траур. Для сохранения достойного образа жизни мать осиротевших детей претендовала также на особняк поместья Лавальер и кареты. Для охраны прав несовершеннолетних наследников был учрежден опекунский совет, в который вошли родственники и друзья покойного. Девятилетнего мальчика отправили в Париж учиться в знаменитый Наваррский коллеж, как было решено поступить с Луизой, осталось неизвестным, но историки считают, что ее поместили в монастырь ордена урсулинок в Туре под присмотр ее теток-монахинь.