Забрав обед, я вспомнила про теплую одежду. На «экипировку» ушло еще минут десять. Наконец, я спустилась и вышла к гаражам. Дежурящие там центы повернулись ко мне.

— Владетелю нужно срочно подать аэрокар, — заявила я.

Ноль реакции.

— Нужен аэрокар!

Андроиды зависли.

— Ay! — я помахала перед лицом одного. — Вы слышите меня?

Сочтя меня недостойной внимания, андроиды отвернулись.

«Ну, ладно. Так и скажу альбиносу, что меня не слушают». Уже не торопясь, вразвалочку, я дошла до парадного входа.

Альбинос уже был там, рядом с ним стоял Ветров. Оба в комбезах, с рюкзаками. Головы открытые, шарфов и перчаток я не заметила. Как им только не холодно? У меня без шапки враз отмораживаются уши, а пальцы без перчаток краснеют и деревенеют.

Я ожидала, что цент надо мной посмеется, но вид он принял строгий.

— Я дал тебе двадцать минут на все. Прошло сорок пять минут. Аэрокар мне так и не подали. Ты заставила меня ждать, и меня не интересуют причины, по которым ты не выполнила задание.

— Простите, светлейший, — сказала я, но в моем голосе легко читался вызов.

— Я не прощаю. Я штрафую.

— О, нет, — встрял Ветров, — ты опять играешь с прислугой, Малейв?

— Скорее, учу работать. Надеюсь, ты не забыла захватить обед, горничная.

— Нет, светлейший. Не забыла.

— Хорошо. А то я уже начал опасаться, что ты лишена не только чувства времени, но также и памяти.

От утренней игривости цента не осталось и следа — он точно в ледяную статую превратился. И слова выбирал сухие, официальные, учительские. Со школы ненавижу все эти нравоучения.

— У тебя есть термокостюм?

Я поправила ворот своей шубки. Шуба — лучший термокостюм.

— Какое варварство, — посетовал владетель, повернувшись к Ветрову. — Они носят мех и считают себя развитыми.

— Ты к ним придираешься. И к девчонке придираешься — я же вижу. Так что, для экономии времени, в гараж я схожу сам.

— Добрая душа, — глянул на него снисходительно альбинос.

— Вот-вот — душа. Вспоминай иногда, что у тебя она тоже есть.

Спустившись, мужчина захватил у меня обед в сумке-переноске. Его-то, конечно, послушали сразу. И пяти минут не прошло, как аэрокар отогнали к аэро-площадке, прогрели и пригласили нас.

Перед тем, как зайти в салон, я остановилась у андроидов-охранников, ожидая, что альбинос скажет им, что я отныне его личная помощница-служанка и все такое. Владетель ни слова не сказал. Зато сказал Ветров.

— Как звать? — строго спросил он у меня.

— Регина.

— Регину не обижать и слушаться, — наказал он охране. — Ясно?

— Есть, товарищ Ветров.

Мы отошли, и я поблагодарила ученого.

— Вы меня второй раз выручаете. Спасибо.

— Аркадий я, а не «вы». Договорились?

— Договорились.

Я заняла место как можно дальше от владетеля. А он раскинулся на сиденьях впереди, как и подобает владетелю. Пока кар готовился к полету, и водитель-пилот настраивал системы, я посматривала на Аркадия Ветрова. Землянин, русский, очень молод для ученого.

Как такой человек мог связаться с Малейвом, который от своей расы взял самое худшее? Наверное, Малейв спонсирует исследования Ветрова, чтобы первым узнать что-то эдакое и начать извлекать из этого выгоду.

Аэрокар поднялся, и я начала завистливо смотреть на пилота.

Я с детства любила копаться вместе с папкой в наземных карах, любила разбирать роботов, изучать, как оно там все внутри устроено. А когда удавалось посидеть в аэрокаре рядом с пилотом, я чувствовала себя самым счастливым человеком во вселенной. После школы я планировала поступить на специальность «инженер-конструктор». Но… Высшее образование на Энгоре только для тех, у кого есть титул, или рекомендации от самого владетеля или владетельницы.

Так что, образование осталось мечтой. Зато я окончила курсы по пилотированию аэрокаров и работе с простой роботехники, а также получила свидетельство пилота-водителя. Если бы я не попала под указ о невестах и Отборе, не упала бы в зоне и не стала бы горничной владетеля, то жила бы сейчас в общаге аэроклуба в Иринве, летала бы по новым маршрутам.

Если бы… Реальность такова, что мне даже владение нельзя покинуть.

Пилот двигался куда-то к западу от особняка, к самой зоне, и устройства уже начали сигнализировать о возможности неполадок. А у меня даже пульс не участился. Подростком я четыре раза попадала в аварии на наземных карах, с инструктором как-то чуть не упала в Иринве, а страха как не было, так и нет.

К месту назначения мы быстро прилетели, я даже не успела вспотеть, хотя сидела в шубе. Аэрокар сел на площадке в уже знакомой мне деревеньке. Аэро-площадка здесь служебная, охраняемая — для работников службы контроля зоны. Но альбинос, как владетель, может пользоваться любыми площадками в Дарне. Странно только, что в такие места он выбирается без охраны. В особняке, где нечего, по сути, опасаться, центов и не сосчитать, а здесь, вблизи зоны — ни одного телохранителя.

Может, ему нечего бояться? Кто знает, вдруг, он весь напичкан имплантами или так заряжен эо, что ему ничего не страшно.

Хотя, импланты исключаются — в зону он бы с ними не пошел.

Я отошла от площадки, прошлась по хрустящему снегу. Температура упала, подморозило. Я глубоко и с наслаждением вдохнула студеного воздуха, позволила холоду проникнуть внутрь через легкие.

Ух! Бодрит!

— Идем, горничная.

Мы прошлись по деревеньке, вышли к крайнему дому. Там нас встретили мужики-провожатые. Я подошла к Ветрову, который проверял содержимое своего рюкзака.

— Аркадий?

— Да?

— А мы правда едем в зону?

— Да.

— Ия?

— И ты, — сказал альбинос, который все это время наблюдал за мной краем глаза.

Провожатые уселись вдвоем на один снегоход, два остальных были в распоряжении ученого и альбиноса.

— Я не хочу ехать, светлейший. Можно, я останусь?

— Ты зоны боишься, или нас?

Я ощутила предательскую растерянность. Мужчины обычно не особо ко мне приглядываются: я привлекательная и веселая — им этого достаточно, чтобы составить мнение. А когда пытаются приударить и понимают, что со мной что-то не так, с легкостью находят другой объект воздыхания.

Этот же… Совсем не такой, как остальные центы-андроиды. Сразу понял, что я не из числа послушных милых барышень, и уж точно не являюсь образцовой горничной. Так почему же он выбрал меня? Из-за того злополучного удара? Или просто так, поиздеваться?