Потом мы потихоньку умолкли, задумались каждая о своем.

От меня не укрылось свечение экрана Камиллы, но при Макке мне не хотелось развивать больную тему.

— Слышишь, Кам, — послышался из темноты шепот Макки.

— Чего? — откликнулась она, даже не оторвавшись от экрана.

— Лорс спрашивает, можно ли твой номер Руслану дать?

От этих слов сонливость как рукой сняло, и я аж села на кровати. В темноте я различала только силуэт двоюродной сестры да черты ее лица, блекло подсвеченные экраном мобильного.

— Ты что, с ним уже общаешься? — изумленно спросила я. Вот не ожидала от нее такой прыти: — Когда ты успела у него номер взять?

Губы Макки расплылись в самодовольной ухмылке.

— Уметь надо, сестренка!

— И что, этому Руслану именно Камин номер нужен?! Я же его заняла!

Я сделала вид, что продолжаю начатую днем шутку и теперь разыгрываю ревность, но в груди поднималась волна обиды.

— Ну… Э-э-э… Да. Прости, Луиза. Ну так что, Кам?

До Камиллы дошли, наконец, слова кузины, и она настороженно посмотрела на Макку, потом перевела взор на меня.

— Да не, не надо… — промямлила она.

— Надо-надо, — возразила я тоном старшей сестры и послала ей взгляд, который она должна была понять. — От тебя не убудет. Он же замуж не зовет пока. Надо. Менять. Приоритеты.

Последние слова я произнесла с особым нажимом. Камилла вздохнула, уступая, и ничего не ответила, а наша новоявленная сваха радостно застрочила в трубке.

— И еще, — снова подала голос Макка. — Луиз, займись да уже собой. Ты растолстела!

Жаль, мои глаза не умеют испускать лучи смерти, чтобы прибить ее. Я в бешенстве метнула в Макку подушку. Она перехватила ее и рассмеялась.

— Правда глаза колет! — и швырнула подушку обратно.

Я как следует взбила ее и нарочно легла отвернувшись к Макке спиной. Естественно, Руслану надо было выбрать худышку Камиллу! Она же на танцы ходит. У нее и осанка, и движения… Ну и плевать! Все парни — дураки! Возможно, кроме одного… Того, кто выбрал не Хадижку и Камиллу, а меня.

В актовом зале я уже битый час жду, пока разыграется группа. На этот раз времени у нас было предостаточно — аж до закрытия школы, так что никто не торопился.

Как оказалось, репетиция — это не просто все пришли и спели, как получилось в прошлый раз из-за того, что ребята играли только отрепетированные песни. Едва парни взялись за новую композицию, начался адский труд, так что никто особо и в зал-то не заглядывал.

Сначала Роберт подключил к динамикам метроном, чтобы все играли в одном ритме, и они начали играть одну из сочиненных Колей песен. Но то и дело кто-то сбивался, и приходилось начинать куплет, а то и всю песню заново. Роберт велел мне посидеть и подождать, пока они не сыграются, чтобы я не сбивала вокалом ритм. И вот я покорно ждала своей очереди в первом ряду и под нос мурлыкала заранее выученные слова.

Естественно, никакого разговора с Русланом не было. Он стал вести себя как обычно и даже еще холоднее — просто лидер клана, координирующий нашу игру.

— …Мой друг выпал из окна -

Жизнь сказала ему «Пошел на..!»

И он пошел топиться, но не дошел…

Давайте веселиться!

Песни Колиного сочинения были, как говорится, на грани фола и звучали бы правдоподобнее, если бы их пел парень, а не девушка. Но пока я ничего не предложила, придется обходиться тем, что есть.

— Катюх, давай сюда! — позвал, наконец, Дицман-младший, и я поспешно влезла на сцену, мысленно представляя, что собираюсь выступать на концерте в «Олимпийском».

— Раз! Два! — Бах стукнул палочками, задавая начало. — Раз-два-три-четыре!..

И начались наши совместные мучения. Теперь кроме музыкантов косячила и я — то в ритм не попадала, то пела не так, как представлял себе автор песни.

— Нет, Кать, стоп! Ты опять пропустила… Погоди-погоди, тут надо ниже брать, — комментарии сыпались то от Роберта, то от Коли.

Обычно я воспринимаю критику очень болезненно, до слез, но желание работать с группой сейчас помогало молча глотать новые замечания и выкладываться на пределе. Меня удивляло, как оба брата-хохмача на репетиции превращались в дотошных зануд, готовых до потери пульса оттачивать места, которые, на мой взгляд, и так звучали неплохо.

В целом мы провели в зале около трех часов. Едва Роберт сказал, что на сегодня хватит, я с громким вздохом облегчения уселась прямо на сцене.

— Что, загоняли мы тебя? — спросил Коля, убирая гитару в чехол.

— А ты как думаешь? Три парня на одну девушку… — пробурчал Бах из-за своих барабанов.

Парни рассмеялись, а мои щеки приобрели пунцовый цвет Колиной электрогитары, разве что не блестели лакировкой.

Выйдя из зала, мы погрузились в тишину и полумрак пустых школьных коридоров. Даже во время уроков, когда выходишь в туалет, школа не бывает абсолютно бесшумной и безлюдной — все равно нутром ощущаешь присутствие десятков мучеников за стенами классов. А сейчас мы, словно в фильме про апокалипсис, были совершенно одни. Я представила, что Москва подверглась атаке инопланетян и все жители эвакуировались, а мы, четверка избранных, бродим по опустевшей школе в поисках секретного оружия, которое поможет спасти мир. Ну и что, что в школе не может быть никакого оружия… Может быть, его тут забыл гений-старшеклассник, тайно работавший над ним в маленькой лаборатории в дальнем конце кабинета химии.

— Кстати, Кать, у нас через месяц будет местечковый концерт, — вдруг сообщил Роберт. — Как думаешь, потянешь?

— Что за концерт? — опешила я, вырванная из своей иллюзии.

— Да не бАись! — продолжал Роберт, положив руку мне на плечо. — У отца юбилей, он кафешку снял. Ну, и там требуется музыкальное сопровождение. Народу будет немного, но все же.

Я недоверчиво покосилась на Колю и Баха. Мы еще не спелись толком, а меня уже собираются на концерт выставлять?! Пусть и «местечковый».

— Мы не настаиваем, — пожал плечами Коля. — Я могу спеть вместо тебя. Но вообще-то мы на тебя рассчитывали.

— Да нет, я могу. А где и во сколько? Мне же еще у предков отпроситься надо.

— Думаю, часов в девять начнем, — почесав бородку, предложил Роберт. — Часик поиграем и отпустим тебя. Дальше там не в состоянии будут оценить преимущества живой музыки.

— А далеко?

— Расстояние пусть не смущает. Я довезу тебя обратно на машине. Но вообще это в нескольких остановках отсюда.

Сбылась мечта идиота! Я буду выступать на настоящем концерте! В горле плескалась радость, что хотелось заорать, и стены бы эхом отозвались моему счастью. А это предвкушение грядущей мировой славы… Не могу сказать, что я не боялась — мандражировала еще как. Я не привыкла к повышенному вниманию, а тут придется стоять на виду у полусотни незнакомых взрослых людей. И все же я чувствовала, что готова. Морально готова на этот шаг.