— Да, — кивнул итальянец. — Мы не хотим, чтобы Парма менялась.

Рик с набитым ртом старательно жевал, пытаясь отделить телятину от других составляющих, но это ему не удавалось. Все сорта мяса, сыр и шпинат спаялись неразделимо и восхитительно. Он больше не испытывал голода, но и не объелся. Они сидели за столом полтора часа — очень долго по его прежним понятиям, — однако в Парме это считалось только разминкой. В определенный момент Рик по примеру соседей стал есть медленно, очень медленно. Итальянцы вокруг больше разговаривали, чем жевали, и в траттории стоял легкий гул. Разумеется, обед — это вкусная еда, но еще и встреча, общение друзей. Каждые несколько минут Нино спрашивал:

— Нравится?

И Рик неизменно отвечал:

— Изумительно, великолепно, бесподобно, невероятно!

Для приготовления второго блюда Карло обошелся без теста. На подносе небольшими порциями лежали котлетки с сыром, еще одно знаменитое кулинарное творение города, пользующееся постоянной любовью повара.

— Телячьи котлеты по-пармски, — перевел Сэм. — Телятину отбивают, погружают в кипящее в кастрюльке яйцо, затем готовят в духовке с «Пармезаном» и всякой всячиной, пока сыр не расплавится. Дядя жены Карло сам вырастил теленка и забил его сегодня.

Пока Карло рассказывал, а Сэм переводил, Нино занимался очередной бутылкой вина — на этот раз красного из окрестностей Пармы. Были поданы бокалы больше прежних и извлечена пробка. Нино понюхал горлышко, вновь в упоении закатил глаза и объявил, что напиток роскошный. Это самое любимое вино Нино делал его близкий друг.

— Парма знаменита едой, но не винами, — прошептал Рику на ухо Сэм.

Американец пригубил напиток, улыбнулся, попробовав котлету, и дал себе слово, что до конца трапезы станет есть медленнее итальянцев. Сэм внимательно на него посмотрел и понял, что культурный шок квотербека проходит — его уносит с потоком еды и напитков.

— Вы часто так питаетесь? — спросил Рик.

— Не каждый день, но в этом нет ничего необычного, — небрежно бросил Сэм. — Типичный пармский обед.

Паоло и Джорджио резали котлеты, и Рик, не торопясь, приступил к своей. Сражение с котлетами продолжалось полтора часа, а когда тарелки опустели, их убрали. Наступила продолжительная пауза, пока официанты и Нино обслуживали другие столики.

От десерта отказаться было невозможно, поскольку Карло испек свой фирменный торта нера, или черный пирог, а Нино приготовил для этого случая особенное местное вино — белое, сухое, искрящееся. Он объяснил, что черный пирог по-пармски — это шоколад с миндалем и кофе. И поскольку он только-только из духовки, Карло добавил немного ванильного мороженого. У Нино выдалась свободная минутка, и он присоединился за десертом к товарищам по команде и тренеру. Это была последняя смена блюд. Если только гости не выразят желания сдобрить съеденное сыром.

Гости не выразили. В ресторане еще оставались свободные столики, когда Рик и Сэм поблагодарили хозяев и собрались распрощаться. Последовали объятия, похлопывания по спине, крепкие рукопожатия, обещания прийти сюда снова, очередные приветствия гостя на пармской земле, слова благодарности за незабываемый обед — все в соответствии с извечным ритуалом.

Паоло и Джорджио решили еще задержаться — поесть сыра и допить вино.

— Я не сяду за руль, — предупредил Сэм. — Твоя квартира недалеко. Прогуляемся, а потом я возьму такси.

— Я потолстел на десять фунтов. — Рик выпятил живот и последовал за тренером.

— Добро пожаловать в Парму.

Пронзительный вой дверного звонка напомнил звук мотора дешевого скутера, у которого отвалился глушитель. Он доносился долгими всплесками, и поскольку Рик его раньше не слышал, то сначала не понял, что означает этот визг и где его источник. Все было словно в тумане. По неясным и накануне, и особенно теперь, утром, причинам после марафона в кафе «Монтана» они с Сэмом завернули в паб и выпили по паре пива. Рик смутно припоминал, как около полуночи вошел в свою квартиру, но с этого момента в голове больше ничего не отложилось.

Он лежал на диване, слишком коротком для человека его роста, и слушал загадочный перезвон, пытаясь вспомнить, почему устроился в кабинете, а не в спальне. В памяти не всплывало ничего похожего на вескую причину.

Звон сменился стуком, и Рик крикнул в сторону двери:

— Сейчас! Иду!

Он был бос, но в джинсах и майке. Долго смотрел на свои загорелые пальцы ног и оценивал степень головокружения. Вновь заверещал звонок.

— Сейчас! Сейчас! — Рик неуверенно добрался до двери и открыл замок.

— Доброе утро, — радостно приветствовал его невысокий плотный мужчина с непомерно огромными усами в коричневом измятом коротком макинтоше с поясом. Рядом стоял молодой подтянутый полицейский в форме. Здороваясь, он лишь молча кивнул.

— Доброе утро. — Рик произнес это со всем уважением, на которое был способен в данный момент.

— Синьор Доккери?

— Да.

— Я из полиции. — Обладатель усов извлек из глубин своего плаща некий документ и помахал перед носом американца. Затем упрятал его в прежний тайник и махнул рукой с таким видом, словно предупреждал: «Только никаких вопросов!» С тем же успехом он мог продемонстрировать пропуск на автостоянку или квитанцию из химчистки. — Синьор Ромо, полиция Пармы, — проговорил он сквозь усы, да так, что они почти не шевельнулись.

Рик посмотрел на Ромо, перевел взгляд на полицейского в форме и снова уставился на человека в плаще.

— Понятно, — только и сумел вымолвить он.

— На вас поступили жалобы, — сообщил Ромо. — Вы должны пройти с нами.

Американец поморщился, попытался что-то сказать, но к горлу подступила тошнота, и он подумал, как бы не пришлось срочно бежать в туалет. Но тошнота отпустила. Ладони вспотели, колени подгибались.

— Жалобы? — недоверчиво выдавил он.

— Вот именно. — Ромо мрачно кивнул. По его лицу можно было понять, что стоящий перед ним Доккери совершил гораздо более тяжкие преступления, чем те, в которых его обвиняют. — Собирайтесь.

— Куда?

— С нами. И немедленно.

Жалобы? Вчера вечером паб был почти пуст, и, если его не подводила память, они с Сэмом ни с кем не разговаривали, кроме хозяина. За пивом не обсуждали ничего, кроме футбола. Приятный разговор, никакой ругани, никаких драк с другими посетителями паба. Прогулка по древнему городу до его дома обошлась без приключений. Возможно, от лавины съеденной пасты и выпитого вина он громко храпел, но разве это преступление?

— Кто на меня пожаловался? — поинтересовался Рик.

— Судья все объяснит. Нам пора. Будьте любезны, наденьте ботинки.

— Вы меня арестовываете?

— Пока нет. Не исключено, что позже придется это сделать. Поторапливайтесь, судья ждет. — Для пущей важности Ромо повернулся к молодому копу и что-то затараторил по-итальянски. Тот умудрился скривить еще более мрачную мину, давая понять, что дела гораздо хуже, чем он предполагал.