Подошел Вишневский, закинул тяжеленую руку мне на плечо, отвлекая от проблем соседских взаимоотношений:

– Вот ведь незадача, правда? Умерла около вашего дома.

Раздраженно, я избавилась от его объятий:

– Ты не можешь обойтись без дурацких замечаний, да?

Он пожал плечами:

– Просто озвучиваю твои мысли, змея моя.

– Надеюсь, ты не приложил к этому свою мерзкую руку? А то у меня появится повод для недовольства.

– Я думал, ты приложила, – удивился он. Удивление, кстати, выглядело настоящим.

Отвечать я сочла ниже своего достоинства.

Приехала скорая и полиция, количество соседей все прибавлялось, не знала, что тут столько людей вообще живет. Парни с погонами разогнали всех по домам, пообещав навестить каждого. Нам так же пришлось удалиться. Мы брели к дому, папа трогательно поддерживал мамулю под руку, брат чуть ли не волоком тащил Макара, который не желал покидать невесту, но граждане из полиции были непреклонны, им и так все улики затоптали. Вишневский шел рядом со мной, весело подмигивая каждый раз, когда я на него косилась.

Все зашли в дом, я остановила Макара, взяв его за руку:

– Макар…

– Чего тебе? – руку он освободил, довольно грубо. Выглядел при этом потерянным, а еще злым, очень злым.

– Тебе нужно кое-что узнать, прежде…

– Дай угадаю: узнать, что ты здесь не при чем?

– Так и есть, но я говорила не об этом.

– Значит, это дело рук твоего дружка-уголовника? – горько усмехнулся Макар.

– Ромка не уголовник, – на автомате вступилась я за друга. Хотелось добавить кое-что еще, припомнить грешки самого Макара, к примеру, но я взяла себя в руки и спокойно сказала: – Ты должен знать, что мы с Ромкой к этому не причастны. А еще ты должен знать, что у Ани были секреты…

– Довольно, – он жестом остановил меня, – мне не интересны твои интриги, Бри, больше нет. Мою невесту убили, не прошло и часа, как ты… ты за это в ответе.

– Кто?!

– Без понятия, ты ли это организовала, но знаю одно: ты выгнала ее, и не прошло и пяти минут, как ее обнаружили мертвой. И самое смешное – тебе даже не жаль.

– Ну, если в таком ключе…

– Ненавижу тебя! – перебил он тихим голосом, но это пугало даже больше. – Ты чертова сука, лишенная морали, человечности и любых чувств. И сейчас ты радуешься… – Макар вцепился в волосы обеими руками, словно останавливая себя. – Держись от меня подальше. Меня от тебя тошнит. Держись от меня подальше, – повторил он, – иначе я за себя не ручаюсь…

– Ты не прав, – возразила я, – по крайней мере, насчет отсутствия чувств.

Слова вырвались без моего на то желания, можно подумать, сейчас они хоть что-то значили. Я сама не понимала, хотела ли я защитить себя, или пыталась сказать нечто такое, что говорить не умела. Я съежилась под тяжелым взглядом Макара. Таким взглядом обычно одаривают смертельных врагов.

– НЕ-НА-ВИ-ЖУ! – по слогам процедил он, грубо оттолкнул меня с пути и удалился из моей жизни.

Точнее, скрылся в доме.

А я смотрела ему вслед, точно зная: ничего хорошего из убийства Крокодильды не выйдет. Во всех смыслах.

И, как обычно, оказалась права. Дело даже не в том, что Макар предпочел меня ненавидеть, а во всеобщем недоверии. Даже Ромка, когда я подробно изложила ему свое видение ситуации, наморщил лоб и минут пятнадцать сверлил меня взглядом, а потом и вовсе спросил, правда ли я непричастна. Решил, что я передумала насчет «голову оторвать» и просто застрелила девку. Недоверие друга ранило больнее всего. Пусть он и говорил, что верит мне, я все равно замечала его настороженный вид, будто он только ждал, когда уже всплывет что-то крайне неприятное. Мне казалось, я могу видеть, как крутятся ржавые винтики в его голове: с трудом, скрипя, просчитывая все возможные варианты.

Папуля тоже был мною недоволен: все потому, что охранник Иван настучал о моей беседе с Крокодильдой за пять минут до ее смерти. Не отставала и полиция – их интересовало сообщение, отправленное мной Анне за десять минут до того, как ее застрелили.

Конечно, в смерти девушки никто меня не обвинил… в лицо. Но косвенно даже я сама чувствовала себя причастной. И злилась: вот надо было этой кикиморе умереть так не вовремя? Теперь даже крохотная надежда наладить отношения с Макаром пошла коту под хвост, а аферистка Анечка стала практически святой, а все потому, что ее убили.

Позже выяснилось, что застрелили Анну из проезжающей мимо машины, вроде бы водитель. Говорю «вроде бы», потому что нужные нам камеры весьма не вовремя оказались выключенными (соседи признались, что вообще редко их включали и держали больше для устрашения), но тачку засекла жена банкира Николая Степановича Федоренко, Карина. По счастливой случайности дамочка скучала дома в одиночестве, пила чай и пялилась в окно. Особого внимания на тачку не обратила, но вроде это была черная тонированная девятка, номеров не видно, водитель в черной шапке, шарф надвинут на нос. Узнать его не представлялось возможным.

Похожую девятку нашли через пару дней, в лесополосе на другом конце города. Тачку угнали еще черт знает сколько недель назад, и хозяин с ней давным-давно распрощался. Та ли самая это девятка, судить никто не брался, но ничего интересного внутри не нашли. Да и непонятно, как вышеупомянутый автомобиль вообще смог проникнуть на закрытую охраняемую территорию, где проживали мои родственники и где застрелили Анну.

Вопросов убийство посеяло много, а с ответами ясности не предвиделось.

И кто способен обелить мое честное имя лучше, чем я сама?

Никто, конечно.

Ромке о решении заниматься убийством лично я сообщила незамедлительно. Друг от счастья завопил и скинул вызов, видимо, чтобы не спугнуть меня радостными возгласами. И вскоре маячил на пороге моей квартиры с бутылкой вина в руках.

– Я слышала, как ты обрадовался, но не знала, что настолько, – подивилась я, принимая вино. Паршивое, конечно, Ромка облюбовал магазин за углом и вечно скупал там всякую дрянь, а мои комментарии упорно пропускал мимо ушей.

– Обрадовался? Да я трубку повесил, чтоб уши у тебя не завяли! – рявкнул Ромка не радостно, а скорее злобно. – Убийство? Опять, Сеня? Да мне эти убийства как кость в горле, это ни хрена не весело. Пусть папа твой займется, пустит службу охраны по следу, на полицию надавит…

– Об этом тоже поговорим, – кивнула я. – И в очередной раз должна напомнить: я не пью вино из магазина.

– Не хочу тебя расстраивать, но практически все вино из магазина.

Что там говорил Шекспир? Глупость и мудрость передаются так же легко, как и заразные болезни. Все жду, когда друг научится от меня уму-разуму.

Я ушла к бару, Ромка сбросил куртку с ботинками и отправился за мной. А потом и вовсе обошел и кинулся к холодильнику, все время бурча, что он пустой и так дело не пойдет. Это удивило, ведь Ромка точно знал: холодильником я не занималась и продукты не покупала. Наблюдая за Ромкой, я устроилась у бара и начала с новостей: