– У него был один мобильный телефон, – нахмурился Бушуев. – Мальцев был не тем человеком, которые имеют несколько телефонов.

– Я так и подумал. Поэтому мы и пришли к вам.

– Только мобильный? – не скрывая сарказма, спросил Геннадий Львович. – Значит, вы считаете, что в тот роковой день ему мог кто-то позвонить? И сделал это не по правительственному, а по мобильному телефону?

– Во всяком случае, ни о чем серьезном никто не стал бы с ним говорить по правительственному телефону, понимая, что разговор может быть записан. А по городскому тем более. Вице-премьер не стал бы брать обычный городской телефон. Если, конечно, не позвонил кто-то из близких родственников. А вот по мобильному ему могли позвонить и те, кто мог узнать его номер.

Бушуев задумался.

– Вы понимаете, чем это нам грозит? – наконец спросил он. – Меня могут просто снять с работы за такую партизанщину.

– Вы его зять. Никто не осудит лично вас, если вы решили проверить его телефонные звонки в последний день его жизни. Кстати, а где телефон Мальцева? Он сейчас у жены или дочери?

– Понятия не имею. Может, забрал кто-то из службы охраны или его брат. Нужно спросить у них. Хотя, может быть, он у Кати или Аделаиды Серафимовны.

– Вы можете дать указание, чтобы нам выдали распечатку всех разговоров с мобильного телефона Мальцева? Тем более если он у вашей супруги или тещи.

– Хорошо. Я дам указание нашим сотрудникам, чтобы они передали вам распечатку.

– Сколько времени понадобится?

– Не знаю, – раздраженно ответил Бушуев, – постараемся как можно быстрее. Но повторю, что это может быть достаточно сложно. Если кто-нибудь поинтересуется – почему мы проявили такое любопытство. Хотя ладно. Все равно вы не успокоитесь. Я прямо сейчас дам указание.

– Спасибо, – поднялся Дронго. – Когда вам позвонить?

– Наверно, вечером, – взглянул на часы Геннадий Львович, – или завтра утром.

– Спасибо. – Дронго и Вейдеманис поднялись.

– Ваш друг умеет говорить? Или умеет только молчать? – спросил напоследок Бушуев более мягким тоном.

– Он умеет говорить, – подтвердил Дронго, взглянув на Эдгара. – Если у вас не получится, то мой напарник сможет достать распечатку разговоров через свои каналы.

– Не сомневаюсь, – сказал Бушуев на прощание.

Когда они вышли в коридор, Эдгар, не удержавшись, спросил:

– Последняя фраза была обязательной. Ты ведь ничего не говоришь просто так.

– Он попросил слишком много времени, – пояснил Дронго. – Наверняка сначала покажет распечатку родным и близким, возможно даже, Денису Антоновичу и своей супруге, прежде чем передаст ее нам, а они могут немного скорректировать эти данные. Чтобы у них не было такого желания, мне пришлось сказать и эту фразу.

– Ясно. А теперь куда?

– К человеку, который может дать нам распечатку разговоров Мальцева и по правительственному телефону. Я имею в виду Дениса Антоновича.

– А если откажет? Это не в его компетенции.

– При большом желании наверняка сможет. Но я снова позвоню его племяннице. Пусть она попросит за нас у своего дяди. А потом нанесем визит тете Клавдии и ее мужу. С ним тоже будут достаточно интересно поговорить.

– Я был не прав, – сказал Вейдеманис, – когда предлагал тебе купить билет и улететь. Тебя нужно поместить в клетку и вывесить табличку «Осторожно, опасный зверь».

– И ты думаешь, что это поможет?

Вместо ответа Эдгар только махнул рукой.

Восемьдесят седьмой год был последним годом, когда советские войска вели наступательные операции в Афганистане, пытаясь окончательно переломить ход войны. Было проведено сразу несколько войсковых операций, каждая из которых должна была окончательно решить вопрос с моджахедами, получавшими оружие и снаряжение из Пакистана. Американцы даже не особенно скрывали, что помогают вооруженным отрядам моджахедов бороться против частей Советской армии и афганского режима, находящегося у власти. Главный организатор подобной помощи – помощник президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский был убежден, что СССР завязнет в войне и в конечном счете ее проиграет, как это произошло с американской армией во Вьетнаме. Позднее его объявят гением мировой политики. Хотя на самом деле все было гораздо прозаичнее. Советская армия за десять лет нахождения в Афганистане потеряла около четырнадцати тысяч человек. Что несопоставимо с потерями американцев во Вьетнаме. Или с их потерями в Афганистане, откуда им пришлось так позорно бежать.

Бжезинский явно переоценил и свои способности аналитика, и свои прогнозы. Советский Союз вывел свои войска с минимальными потерями. А моджахеды превратились в «Аль-Каиду», которая устроила беспрецедентные взрывы в Соединенных Штатах, обратившись против своих бывших хозяев. Бжезинский мог остаться в истории как самый неудачливый аналитик, когда события в Советском Союзе сделали его провидцем и победителем. Сначала болтун и демагог Горбачев благополучно развалил весь Варшавский блок, а затем не без помощи популиста Ельцина развалил и собственную страну, предав всех своих союзников, в том числе и бывшее руководство Афганистана. И Бжезинского единогласно признали политическим пророком, даже простив ему массовую гибель людей во время атаки на башни в Нью-Йорке, в чем была его личная и прямая ответственность, возникшая вследствие его неудачных игр в мировой политике.

В восемьдесят седьмом министерство обороны провело сразу несколько воинских операций в Афганистане. «Шквал» и «Удар» в Кандагаре, «Гроза» в Газни, «Круг» в Логаре, «Весна» в Кабуле. Но почти ни одна из этих операций не могла считаться полностью успешной, так как вооруженные отряды моджахедов просто перемещались из одной провинции в другую.

Ганифа был призван в армию весной восемьдесят седьмого, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Он еще помнил, как переживала мать, как испуганно смотрела на него сестра.

Участь Ганифы была решена. Он попал сначала в Ташкент, где проходили обучение многие новобранцы. А уже через три месяца он оказался в команде, которую готовили к отправке в Афганистан. Так он попал в воинскую часть в Кундузе. Это была стратегически важная провинция, находившаяся на границе с Советским Союзом. Именно поэтому здесь дислоцировались различные воинские части, среди которых был и 149-й гвардейский мотострелковый полк. А также части отдельного 783-го разведывательного батальона, названного Кундузским.

В представлениях людей, никогда не бывавших на войне, она кажется одним большим сражением, где беспрерывно стреляют, бросаются в героические атаки и воюют с повстанцами. Игра, как обычно представляют в Интернете. Но в жизни все гораздо проще и гораздо страшнее. Когда стреляют неизвестно откуда, когда от болезней выбывают из строя гораздо больше солдат, чем от потерь на поле боя.

В воинских частях катастрофически не хватало чистой воды. Несмотря на все усилия врачей, во всех военных подразделениях советские солдаты массово страдали от инфекционного гепатита и брюшного тифа.