– Тетя Маша, – обрадовалась она, – как хорошо, что вы здесь! Я ему ставлю капельницу, а он не дается!

– Ох, Аленка, учиться тебе и учиться, – вздохнула Мария Михайловна. Она двинулась за сестричкой, а Лена пошла за ними, чтобы не мешать мыть пол.

Больной лежал в углу палаты, рядом суетилась сестричка. Мария Михайловна опытной рукой поставила капельницу. Через пару минут он перестал метаться и успокоился.

Лена подошла ближе. Не может быть! Перед ней был водитель ее мужа Сережа Петухов. Узнать его из-за синяков под глазами и повязки на голове было непросто, но, несомненно, это был он.

– Знаешь его? – удивилась Мария Михайловна.

– Конечно! Это Сергей, он с моим мужем приехал на машине, – шепотом ответила Лена. – Но как он здесь оказался?

– Нашли вчера утром. Тот же Анатолий и нашел. Он ехал по шоссе, а там Ольгин овраг как раз к трассе выходит. Глянь – лежит кто-то у дороги, весь в крови. Ясное дело, ограбили, избили и бросили. Но мужик здоровый оказался, выполз кое-как.

Привез его Анатолий сюда, а у него ни документов, ни одежды верхней. Помощь оказали, конечно, раны заживут, а вот с головой у него плохо. Пришел в себя ненадолго, но ничего не помнит. Кто такой, как в овраг попал – молчит.

– И что теперь?

– Да что теперь? Доктор сказал ставить капельницы и обеспечить полный покой, может, память сама вернется. А если по-умному, так его обследовать надо: МРТ, сканирование и все прочее. У нас в Заборске такой техники нет.

– Он должен вспомнить, что случилось с моим мужем. Олег ему доверял!

Старуха только покачала головой. Из коридора донесся зычный голос Анатолия:

– Михална, ты, что ли, по мою душу?

– Тише ты. – Мария Михайловна взяла Лену за руку и вышла из палаты. – Здесь больной все-таки. Довези вот, пожалуйста, девушку до Заборска, знакомую мою.

– Ничего такая знакомая. – Анатолий подмигнул Лене.

Роста он был невысокого, о таких говорят «метр с кепкой». Интересно, откуда в таком хлипком теле такой зычный голос?

– Идите к машине, я сейчас буду.

Машина Анатолия оказалась неказистым грузовичком, но Лена была рада и этому. Ко всему уже здесь привыкла, ничему не удивлялась.

На прощанье Мария Михайловна крепко обняла ее.

– Чувствую, девонька, еще много испытаний тебе предстоит, и смерть мужа – только начало. Держись, не давай себе распускаться. И вот возьми-ка это.

Она вынула из кармана потемневший от времени крест. Крест был большой, сантиметров восемь в длину и в ширину. Лена взвесила его на ладони – тяжелый. Значит, из благородного металла, но, как ни странно, теплый. В центре тускло блестел камешек, от него в четыре стороны разбегались камни поменьше. Крест был не на цепочке, а на простом грубом шнурке.

– Что это? – удивилась Лена.

– Не видишь, что ли? Крест. – Мария Михайловна отчего-то вздохнула. – Понимаешь, какое дело. Лет пять тому, да, как раз осенью, я еще работала тогда здесь, в больничке. Ночью привозят женщину. Немолодая, одетая скромно, но сильно избита. Нашел ее опять-таки Анатолий на том самом месте, где Ольгин овраг подходит к дороге.

– Откуда такое название – Ольгин овраг? – Неожиданно для себя самой Лена спросила о том, о чем вовсе и не собиралась.

– Да кто теперь знает, – старуха пожала плечами. – Вроде легенда гласит, что когда-то давно здесь проезжала княгиня Ольга и повелела в том месте поставить церковь. Тогда оврага никакого не было, был пригорок – как раз для церкви. А колдун здешний воспротивился, все твердил, мол, нехорошее это место, духи какие-то там живут.

Ольга, ясное дело, колдуна не послушалась, велела его плетьми отстегать для острастки, а церковь ставить на том самом месте. Поставили, но она недолго простояла. Представь себе: лет через пять земля на этом месте разверзлась, и церковь ушла под землю. Образовался глубокий овраг, и назвали его Ольгиным.

– Сказки, – усмехнулась Лена. – Но красиво.

– Может, и сказки, – не стала спорить бабуля. – Только с тех самых пор овраг не зарастает, не осыпается – как есть, так и стоит. Лет тридцать назад, еще при советской власти, приезжали геологи, исследовали. Сказали, что там на самом деле очень глубокий разлом, как-то он по-научному называется. А в том месте, где он к дороге подходит, действительно иногда находят трупы. Некоторым удается спастись, тогда говорят, что им сама Ольга помогает. Вот как этому твоему знакомому и той женщине.

Ей, конечно, очень плохо было, маялась в бреду. А под утро в себя пришла и попросила посмотреть в ее одежде, там одна вещь зашита. Так я нашла этот крест. Она и говорит, мол, вещь дорогая, ценная, беречь ее надо как зеницу ока. И такая сила у этого креста, что он сам в трудную минуту кому надо поможет.

– Ей же не помог, – скептически усмехнулась Лена.

– Не помог, – Мария Михайловна и здесь не стала спорить, – умерла она к утру. Врач сказал, что сердце не выдержало. А насчет креста я никому ничего не сказала, как она просила. Пробовала носить – тяжелый, натирает, шнурок этот шею как цепью охватывает. Лет мне много, случись что – куда его? А ты возьми, тебе помощь нужна. Может, и отведет беду.

Лена повесила крест на шею. Странное дело, ей тяжесть совсем не мешала. Шнурок казался мягким, как шелк, а сам крест удобно лег в ложбинку между грудей.

– Спасибо вам за все! – Лена обняла Марию Михайловну. – Насчет Сергея я договорюсь, нужно его в Петербург вести.

– Бог тебе в помощь.

Подошел Анатолий.

В дороге Лена задремала. Проснулась только на подъезде к Заборску.

– Тебе в гостиницу? – покосился водитель.

– Нет, – неожиданно для себя она вдруг приняла решение. – Отвезите меня, пожалуйста, к ресторану «Подворье».

От Маринки она ничего не узнала, может, этой самой Маринки уже и в живых нет. Оставался последний вариант – Ахмет, гроза гостиничных девиц и владелец «Подворья».

– В «Подворье»? – Анатолий неодобрительно прищелкнул языком, но ничего не сказал.

Недалеко от крепостной стены стоял приземистый деревянный дом из толстых бревен – имитация крестьянской избы. Над входом сияла вывеска «Ресторан «Подворье».

Перед тем как войти, Лена сняла мальчишечью флисовку, расстегнула пуговку на блузке и подкрасила губы. Вид, конечно, так себе, но для сельской местности сойдет.

Она шагнула в зал и огляделась.

Три-четыре столика были заняты, остальные пустовали. За барной стойкой бритый парень протирал бокалы. Возле стойки – небольшая эстрада, на эстраде белый рояль.

Самая большая компания сидела как раз рядом с эстрадой. Шумные нагловатые парни, в основном явно местные.

Лена прошла через зал, чтобы сесть за столик по соседству с шумной компанией, но угрюмая официантка не позволила: