это хуже смерти. Особенно для него, испытавшего чувство бездонной пустоты в сердце.

Когда все клятвы были произнесены, я наконец ответил:

— Я, первогодок Алексис, принимаю отступника Витера в орден Тай Фун, на правах рядового воина.

Перед глазами вспыхнуло очередное сообщение, о выполненном задании, и как следствие — полученных сотне единиц Либеро и единице парсомы. А следом всплыло напоминание о возможном улучшении симбиот-модуля.

— Я могу вновь использовать хаос! — раздалось рядом со мной. Очистив зрение от сообщений, я увидел Витера, на лице которого была счастливая улыбка. — Конмэ, ко мне вернулась сила!

— Пошли отсюда. — прервал я своего первого подчинённого в этом мире. — Если иносы застанут нас на месте убийства их воинов, то скорее всего прикончат. Рилл, ты что нашёл там?

* * *

Солнце уже клонилось к закату, когда мы добрались до стоянки, недалеко от которой за Витером началась погоня. Пришли сытые, благодаря запасливым воинам противника — у каждого из убитых отступников имелся рюкзак, наполненный едой.

По пути между мной и бывшим изгнанником состоялся долгий разговор, благодаря которому мне стала ясна некоторая мотивация поступков тана. Понял я и причину, по которой воинам орденца не рекомендуется находиться рядом с их отпрысками. Слишком уж суров этот мир, а наполняющий его хаос усиливает некоторые чувства и эмоции многократно. Возможно по этой причине Витер не смог остаться безучастным к судьбам сына и его матери, попав под их влияние. А вот они, судя по всему, не питали тёплых чувств к воину, и лишь пользовались им. Иначе не стали бы так подставлять тана.

Сейчас, после смерти Хрома и его матери, которую, со слов моего спутника, просто прикончил кто-то из орденцев, у Витера словно пелена с глаз исчезла. Да, ещё была тоска по убитым, и отношение лично ко мне оставляло желать лучшего, о чём воин заявил честно и открыто.

Не смотря на это я взял тана в свой орден, прекрасно осознавая все риски. Была одна крайне важная причина — мне нужен был человек, который не может войти в крепость или форт, но свободно проникнет внутрь стоянки. Именно такие ограничения я прописал в своем уставе для простых воинов, как и запрет на причинение любого вреда вышестоящему в иерархии. Да, пока мы шли по пустоши, я успел записать в свод законов кое-какие правила.

Мне даже по-началу стало интересно, почему Мортэ не ввёл такие же установки, тогда бы на него никто не напал. Причина отыскалась легко — имелось несколько непреложных установок от предвечного хаоса. И в них было прописано право на поединок между орденцами. Да, то самое, где можно вызвать на дуэль воина с равным количеством парсомы, запрещено — с меньшим, а носитель большего может отказать в поединке…

— Конмэ, я вижу башню стоянки. — произнёс тан, отвлекая меня от размышлений. Последние полчаса мы шли молча, каждый рассуждая о своём. — Ты уверен, что меня пропустит внутрь?

— Знаю, заметил её минут двадцать назад. Пропустит, не сомневайся. Более того, я покажу тебе один из секретов ордена Либеро. Слышал что-нибудь про железную сеть? Поверь, тебе понравится.

* * *

Узнав о подземной части стоянки, Витер не сдержался, выругавшись. Ещё бы, в обитель отшельника я проник через тайную дверь, чтобы убедиться, что оно пустое, а вышел уже через надземную часть.

— Почему я не знал о существовании подземелья? Это же глупо — скрывать такое! — возмущался тан, расположившись за столом. Мы уже четверть часа находились в безопасном убежище, и только закончили убираться в столовой. — Сколько раз воинам Либеро приходилось ютиться в верхней комнате башни, в то время, как под ними скрывались аж несколько жилых помещений! Глупо.

— Разделяй, и властвуй. — ответил я, доставая из рюкзака трофейные припасы. — Тан Витер, сегодня твоя очередь дежурить по кухне. Да и вообще обустраивайся, возможно тебе придется долго здесь находиться. Главное — не трогай артефакты. Опасно это.

— Знаю. Любой отшельник скажет то же самое, если ты войдешь в мастерскую и начнёшь лезть везде. — усмехнулся воин. — С кухней разберусь, а вот душ я бы принял прямо сейчас. Почти четыре дня не мылся.

— Здесь имеются комнаты для старших командиров, в них есть всё для комфортного проживания. — я поднялся из-за стола. — Даже ванны. После ужина открою тебе одну из них.

Через полчаса, чистый и сытый, я наконец-то добрался до спального места. Бросив взгляд на бессовестно спящего у порога Рилла, ещё раз заставил себя проверить — закрыт ли дверной замок, и только после сам лег отдыхать. Все же доверия у меня к Витеру не было, хоть я и взял его в свой орден.

Едва голова коснулась подушки, я почти сразу провалился в сон. В котором меня ждала Айлин справедливая…

Третья крепость Либеро. Александр.

Ко'тан стоял на стене и смотрел, как от крепости удаляется одинокая фигура Харда. Товарищ неведомым образом смог скрыть во время допроса, что он чужак, но признался, что убивал орденцев. За это и был изгнан.

Суд прошел не по правилам, слишком быстро, но на то имелись весомые причины. И вот, глядя в спину другу, Александр с трудом сдерживался, чтобы не броситься вслед. Он не успел даже словом перекинуться с воином…

Нельзя! Не сейчас. Иначе возникнут вопросы, почему старший воин последовал за изгоем? И тогда допрос будет жёстким, с применением пыток. Ломаются все, и он не исключение, а значит комендант очень быстро узнает про всех чужаков в крепости.

Ничего, Хард умён, он выживет, и дождётся Александра в обусловленном месте. Нужно продержаться хотя бы два дня. Воин выдержит, сможет.

Глава 6 Иллюзии

— Ну здравствуй, смертный. Расскажешь, кто надоумил тебя совершить такой глупый поступок? Ты хоть понимаешь, какие проблемы получил, создав свой орден? Впрочем, откуда тебе знать. Все, кто хоть немного понимал, что значит — орден под покровительством предвечного хаоса, уже мертвы.

В этот раз я видел ЕЁ. Ослепительно красивую, с живыми эмоциями на лице, и настоящими интонациями голоса. Именно такая, как в храмах изображали статуи. Длинные золотые волосы, голубые глаза, белоснежное платье, скрывающее фигуру…

— Здравствуй, Справедливая. — я поклонился. — Ты сама подтолкнула к принятию такого решения. В условиях постоянного давления мои личные желания и стремления постоянно оказывались на втором плане. Ты предложила сделку, а сама превратила меня в