Надо остановиться. Бэн смотрит на меня так, что мне совсем не нравится. Мне больше подходил самодовольный наглец, которого я встретила пару дней назад. Поскольку я бы предпочла его ненавидеть. Я совсем не хочу, чтобы он смотрел на меня с нежностью. Не хочу видеть его уязвимость, его мольбу, словно теперь ему требуется поддержка. И уж точно мне не нужны никакие проявления щедрости с его стороны, например, чтобы он разбирался с котятами, что Бэн и предлагает.

Я лишь смотрю на него – типа: «Да кем ты себя возомнил?»

– Когда поеду домой, в Бэнд, отвезу их матери. У нее и так там, считай, зоопарк, так что еще две приблуды ей не помешают.

– А до тех пор где они будут жить?

– Я в Сиэтле с ребятами дом снимаю. Там есть двор. А соседи все веганы, защитники прав животных, так что не откажут – иначе будут выглядеть лицемерами.

– На фига это тебе? – интересуюсь я. Не знаю, зачем я спорю. Дом котам нужен, и Бэн – единственный желающий. Так что мне бы помолчать.

– Я вроде только что объяснил, – в голосе снова зазвучал рык, и я рада его слышать.

Но, судя по тому, что он смотрит куда угодно, только не на меня, мне кажется, что Бэн и сам понимает, что ничего не объяснил. И судя по тому, что я смотрю куда угодно, только не на него, лучше и не объяснять.

На следующее утро Бэн заезжает за котятами, а я заклеиваю скотчем последние коробки. Я сажаю Раза и Еще Раза в переноску, собираю их игрушки и отдаю все это ему.

– Ты куда поедешь? – спрашивает он.

– Сначала в Ю-Пи-Эс, а потом на автовокзал.

– Могу подбросить.

– Спасибо. Я такси вызову.

Кто-то из котят мяукает.

– Не ерунди, – говорит Бэн, – тебе же два раза платить придется.

Я отчасти опасаюсь, что он передумает брать котят, и поэтому предлагает меня подвезти, но он начинает грузить сумки в багажник, а переноску ставит на заднее сиденье. В тачке у него грязно, куча банок из-под «Ред Булл», пахнет куревом. На заднем сиденье еще и валяется смятый расшитый бисером кардиган.

Гарри Канг, таинственный сосед Мэг, помогает нам погрузить в машину коробки, после чего, хотя за все время моего пребывания здесь мы с ним и парой слов не обмолвились, он хватает меня за руку и говорит: «Пожалуйста, передай родственникам Мэг, что моя семья за них каждый день молится. – И, посмотрев на меня какое-то время, добавляет: – Скажу им, чтобы за тебя тоже помолились». Вообще, после смерти подруги мне подобную чушь говорят постоянно, но от неожиданных слов Гарри у меня комок встает в горле.

Раз и Еще Раз орут всю дорогу до Ю-Пи-Эс, и, пока я оформляю доставку, Бэн ждет с ними в тачке. Затем он везет меня на автовокзал, и я успеваю на автобус, который отходит в час. Так что буду дома к ужину. Хотя особого ужина не будет.

Котята буянили всю дорогу, и, когда мы доехали до вокзала, уже оказалось, что один из них сходил в туалет. Так что я снова жду, когда Бэн скажет, что передумал и что он вообще предложил их взять лишь затем, чтобы отомстить мне за письмо насчет футболки.

Но он молчит.

– Коди, береги себя, – тихонько говорит он, когда я открываю дверцу перед вокзалом.

Мне вдруг становится жаль, что я не беру с собой котов. От мысли о том, чтобы вернуться домой одной, мне становится ужасно тоскливо. Хотя мне и хочется оказаться подальше от Бэна МакКаллистера, и я уже даже совсем близка к этому, я вдруг понимаю, насколько мне легче оттого, что было с кем разделить этот груз.

– Ага, ты тоже, – отвечаю я. – Счастливой тебе жизни.

То есть я не это хотела сказать. Прозвучало это слишком напыщенно. Но, может, это самое лучшее, что можно пожелать другому.

10

В горах у автобуса прокололось колесо, так что в Элленсбурге я не смогла пересесть, как планировала, и попала домой уже после полуночи. Проспала до восьми и пошла убирать у Томаса, а вечером поехала отвозить Гарсиасам две сумки.

Звоню в дверь – чего раньше почти никогда не делала, открывает Скотти. Я спрашиваю у него, как дела, но зря – пахнет маслом.

– Кексы, – сообщает он.

– Вкуснотища, – я пытаюсь сделать голос повеселее.

Скотти качает головой.

– Никогда не думал, что скажу такое, но я бы сейчас предпочел брокколи.

Увидев меня, Сью с Джо стоят в нерешительности, словно я привезла не книжки и одежду Мэг, а ее саму. Потом они выходят, благодарят меня, Сью начинает беззвучно плакать. Это для меня чересчур. Я знаю, что они меня любят. Сью давно говорила, что я ей как дочь, но теперь, когда ее родной дочери не стало, все по-другому.

Я поворачиваюсь к Скотти. Если и мне тяжело, то ему еще хуже. Так что я изображаю Санту с подарками.

– Ну, посмотрим, что тут у нас?

Но смотреть никто не хочет. Я достаю ноутбук, который положила в рюкзак. И протягиваю его Сью и Джо. Они переглядываются, затем качают головами.

– Мы тут поговорили, – начинает Джо, – хотим подарить его тебе.

– Мне? – Я ведь знаю, какой он дорогой. – Нет. Я не могу его принять.

– Пожалуйста, нам будет приятно, – настаивает Сью.

– А почему не Скотти?

– Ему всего десять, – отвечает Джо. – Он пользуется семейным компьютером. А до своего ноутбука еще дорастет.

У Сью грустнеет лицо, словно она уже не верит в обещания времени. Но она тут же собирается.

– К тому же тебе понадобится, когда в колледж поедешь.

Я киваю, мы все делаем вид, будто это когда-нибудь произойдет.

– Это слишком щедрый подарок, – говорю я.

– Коди, бери, – уже почти резко говорит Джо. И тут я понимаю, что они хотят с ним расстаться не потому, что решили сделать мне подарок. И, если я его приму, возможно, это будет подарком им.

Когда приходит пора прощаться, Сью кладет мне с собой с дюжину кексиков. С розовой и золотой глазурью – цвета сладости и радости. Даже еда лжет.

Скотти выводит Самсона на прогулку и полдороги до дома проходит со мной.

– Рантмайер, извини, что ноутбук отдали мне.

– Ничего. Я и в Нинтендо Ди-Эс поиграю.

– Если хочешь, заходи ко мне, научишь меня играть в свои игры.

Он серьезно смотрит на меня.

– Ладно. Только не поддавайся. По-моему, мне многие поддаются, потому что я брат умершей.

Я киваю.

– Я лучшая подруга умершей. Так что мы с тобой можем играть на равных. И я надеру тебе задницу.

Кажется, что Скотти улыбается впервые за тысячу лет.

Когда я прихожу домой, Триша разогревает в микроволновке полуфабрикаты.

– Будешь? – спрашивает она. У нее еще только утро в самом разгаре.