ограненные. Зачерпнула воды в ладонь. Холодная. Понюхала — ничем не пахла. Ополоснула лицо и руки в ней, а потом застыла, согнувшись. В воде ручейка отражалось красноватое небо с красивыми зелеными облаками, а по центру, загораживая прекрасный вид, замерло… чудовище.

Рубин смотрела на свое отражение и все никак не могла узнать в нем себя. От былой красоты ничего не осталось. Ее изъели черные метки, ветвями стелющиеся по коже. Ее сожгли карминовые глаза, что заменили синеву голубых озер во взгляде. Ее затмила сажа маны, сделавшая ее веки черными. Эта «сажа» спускалась на щеки, будто стекала на них черной краской, и вот-вот должна была коснуться губ.

Рубин закричала. Не вслух, нет. Она закричала глубоко внутри, пряча стенания от неизведанного ей мира и двух дев, спящих где-то за спиной. У одной из этих дев было лицо Рубин. А Рубин осталась без лица.

— Зеркало дать? — голос существа заставил принцессу вздрогнуть.

Она обернулась. Ди спустилась с пригорка с какой-то железной миской в руках.

— У меня есть, — существо присело рядом с Рубин, заглядывая в воду.

— Я думала… Я…

Рубин пыталась что-то сказать, но слова не вырывались из горла.

— Знаю, ты думала, что все будет не так страшно, — Ди протянула руку и погладила ее по спине. — Но, на самом деле, все не так страшно.

— Я теперь чудище, — прошептала Рубин, прижимая ладони к щекам и поглаживая рубцы на них. — Родной отец не узнает меня в этом обличии.

— По-моему, ты слишком зацикливаешься на внешности, — Ди хлопнула ее по спине. — Лучше о мире подумай, в котором живешь. Он погибает.

— Что значит погибает? — Рубин развернулась к существу лицом.

— Как умирают живые существа, так же умирает и твой мир. И этот, — Ди обвела рукой деревья вокруг. — Медленно, но каждый день. Если у меня не получится это остановить, ваш мир попросту уничтожат, чтобы спасти все другие. Отрежут гниющую ногу от здорового тела и решат проблему.

— Но почему? — Рубин смотрела на существо. — Чем больны наши миры?

— Кто-то в твоем мире нарушил правила. Теперь страдают другие. Я пришла сюда, чтобы попытаться это исправить. Но если не выйдет — явятся те, кто ваш мир уничтожат.

— А почему исправлять отправили тебя одну?

— Я сама вызвалась попытаться, — пожала плечами Ди. — Для моего мира твой — не представляет особой ценности. Таких, как твой, много.

— Но для нас наш мир — один! — взмолилась Рубин. — Что же за существа такие живут в твоем мире, раз мы для них — никто?

— В моем мире живут боги, которым вы поклоняетесь, — Ди погладила ее по волосам. — Боги, создавшие все это очень много лет назад.

— А ты? — Рубин с волнением смотрела на нее. — Ты тоже богиня?

— Для тебя — да, — улыбнулась Ди. — При уровне развития технологий моего мира, для вас мы не можем являться только богами. Ты не понимаешь, как я появилась здесь. Как скопировала тебя. Как прочла твои воспоминания. Как научилась говорить твоим голосом. И как управляю этим искусственным телом. Для тебя это — волшебство. А для меня — технология, созданная такими, как я. Возможно, спустя несколько тысячелетий, и твой мир станет обителью богов для какого-то другого мира, менее развитого, чем ваш. Но пока что вы не на нашем месте. И вас никому, кроме кучки моих единомышленников, не жаль.

— И что ты должна сделать, чтобы нас спасти? — Рубин вцепилась в руку Ди, ожидая, что та ответит.

Но та молчала, глядя на нее.

— Что ты хочешь сделать, Ди? — повторила Рубин.

— Сейчас мне нужны седоулы и люди, которые за эти седоулы не станут задавать лишних вопросов. Ты — дочь короля. За тебя он точно раскошелится.

— Ты нашла меня для того, чтобы похитить и потребовать у моего отца седоулы? — не поверила своим ушам Рубин.

— Я попробовала поговорить с твоим отцом и попросила мне помочь добровольно. Он ясно дал понять, что помогать не станет.

— Но он не один, кто может дать тебе седоулы! — возмутилась Рубин. — Попроси у других!

— У кого? — хмыкнула Ди. — Луар мне их даст? Может быть, король Зальтии? Или Ошони? А может, стоит прийти за ними к Верховному повелителю силы маны? — Ди широко заулыбалась. — Нет, дорогая моя наивная девочка. Напрямую не выйдет. Придется мухлевать.

— То есть ты спасаешь наш мир, — с пригорка спустилась Хейди.

Подошла к воде и взглянула на свое отражение.

— Подслушивать нехорошо, — обернулась к ней Ди.

— Ты знала, что я стою за деревом. Почему мне кажется, нечисть, что твой план по спасению нашего мира никому в нашем мире не понравится? — Хейди уперла руки в бока.

— Потому что он вам не понравится, — пожала плечами Ди и встала. — Ладно, дамы, завтракаем и выныриваем из моего убежища. Сразу предупреждаю: мы снова окажемся у водопада и нам придется оттуда окольными путями добираться в Турем.

— А ты не можешь взмахнуть рукой и перенести нас туда? — с нескрываемой надеждой в голосе спросила Рубин.

— Я, конечно, богиня, но этого не могу, — засмеялась Ди и зачерпнула в посудину воды.

Ордерион

Дни сменяли ночи и были похожи один на другой. Ордерион и Галлахер просыпались, где придется, ели и отправлялись в путь. Поля сменялись лесами, одна река впадала в другую, но Хейди и Рубин нигде не было.

Спустя полторы недели братья застыли у места впадения могучей реки Буар в Бескрайние воды на Севере. Они простояли там не меньше часа, глядя на волны, полирующие прибрежные скалы.

Грязные, зловонные, небритые, Галлахер и Ордерион уже с неделю как перестали быть похожими на принцев. И им было на это наплевать. Каждый, стоя на вершине обрыва, не ощущал холодного ветра, дующего им в лица. Каждый, стоя перед Бескрайними водами, пытался понять, что ему делать дальше.

— Я поеду в Турем, — наконец, произнес Ордерион. — Рубин могла выбраться и направиться туда.

— Тел мы так и не нашли, — ответил Галлахер. — Кто знает, возможно, Хейди путешествует вместе с ней? — он повернулся к брату лицом.

— Или существо убило их,