Завтра они летят на Аристо. Только вдвоем. Не будет ни любопытствующих наблюдателей, ни вездесущих папарацци. В самолете будут только он и принцесса. Самое время поднести спичку к хворосту.

— Допоздна веселилась, Лиззи?

Спрятавшись за стеклами больших солнцезащитных очков, Лиззи покосилась на Джеймса. Было непонятно, в каком он настроении, и она решила промолчать. Весь оставшийся путь до аэропорта они проделали в полном молчании, но атмосфера в машине была осязаемо плотной и вязкой, пронизываемой электрическими разрядами. Лиззи предпочла смотреть в окно, потому что видеть его, ощущать рядом на заднем сиденье такси было выше ее сил. Джеймс был просто неотразим в обычной белой футболке, обтягивающей его торс не слишком, но все же достаточно, чтобы иметь возможность оценить широкие плечи и мускулистые руки, и джинсах, выставляющих на обозрение длинные, стройные, сильные ноги.

Прошлой ночью она танцевала без устали, сжигая накопившуюся энергию. И сейчас чувствовала себя измотанной и уставшей, но стоило ей встретиться с его взглядом, исполненным улыбки и золотистых искорок, каждая клетка ее тела начинала звенеть.

В салоне самолета она испытала облегчение. Обычно первый класс не бывал полностью занят, и Лиззи рассчитывала удобно устроиться и отдохнуть. Она переложила несколько вещей из сумки в кармашек впереди стоящего сиденья: бутылку воды, теплые шерстяные носки, флакон освежающего тоника. Она всегда любила заранее подготовиться к полету, чтобы потом иметь возможность расслабиться и отдохнуть. Только закончив, Лиззи обратила внимание на то, что Джеймс стоит позади нее, внимательно наблюдая и чего-то ожидая. Чего, спрашивается? Она вопросительно подняла брови.

— По правде говоря, место у окна — мое. — Он ослепительно улыбнулся.

Лиззи быстро посмотрела свой билет. Черт побери! Видимо, ее обескураженность была слишком очевидной, потому что насмешливая улыбка Джеймса стала еще шире.

— Не хочешь сидеть рядом со мной?

Жаркий румянец накрыл ее волной. Лиззи подумала о том, как отреагировал бы Джеймс, скажи она правду. Она хотела сидеть на нем, а не рядом. Хотела оседлать его сильные, мускулистые бедра, почувствовать прикосновение шершавого денима к своим обнаженным ногам...

— Но если хочешь, можешь сесть у окна. — В ореховых глазах, не таясь, плясали чертики.

— Вы уверены? — Лиззи хотела и не могла отвести взгляд от лица Джеймса, хотела, чтобы ее голос не звучал задушевно-интимно, но не справилась.

— Я буду любоваться другим видом.

— Что ж, босс здесь вы. — Хорошо, что она вовремя вспомнила об этом.

— А ты принцесса, — ответил Джеймс. — Интересно, кто из нас главнее сейчас? Кто должен быть наверху?

Лиззи поспешно плюхнулась в кресло. О каком «наверху» он говорит? Она попыталась найти остроумный ответ... хоть какой-нибудь ответ...

— Вы сами сказали, что мой статус принцессы не гарантирует особого отношения.

— Правильно. — Он занял место рядом с ней и придвинулся вплотную, вроде как чтобы продолжить разговор. — И то, что я босс, тоже не имеет сейчас значения. Не в этом случае.

— А какой сейчас случай?

— Очень личный.

— То есть у нас сейчас личный разговор? Не производственный?

— Перестань, принцесса. Разве мы хотя бы упоминали работу? — Его взгляд впился ей в лицо, лишая возможности уйти от ответа. — И думаю, тебе пора обращаться ко мне на «ты».

Лиззи отвела взгляд, сосредоточившись на застегивании ремня безопасности.

— Джеймс, это ведь ты сказал, что идея плохая.

— Ты тоже говорила это. И мы оба правы. Это на самом деле глупо. — Он приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза и не давая возможности уйти от разговора. — Но в то же время невозможно игнорировать происходящее между нами.

Его прикосновения одновременно успокаивали и будоражили оголенные нервы Лиззи.

— Итак, — тихо произнес Джеймс, — давай поговорим о личном.

— Ты думаешь, сейчас подходящее время и место?

— Почему нет? — Блеск в глазах Джеймса свидетельствовал о том, что он наслаждается происходящим. — У нас есть несколько часов впереди, которые нам нужно чем-то заполнить. Чем же еще ты предлагаешь заняться?

Они смотрели друг на друга, и в темной глубине его глаз Лиззи увидела отражение своих самых смелых фантазий о близости, вздохах и стонах, о голой страсти и вскриках наслаждения. Она не выдержала и первая прервала молчаливый диалог, закрыв глаза, будто готовясь к взлету.

Лиззи открыла глаза и перевела дыхание только тогда, когда самолет набрал высоту. И только тогда ответила:

— Можно и поговорить.

Джеймс хмыкнул, но Лиззи не разделила его веселого настроения. Если он сам предложил поговорить о личном, может быть, ей удастся прояснить для себя несколько моментов.

— Ты когда-нибудь веселился по-настоящему, Джеймс?

Джеймс как-то сразу успокоился и положил свою руку поверх ее. Лиззи пришлось напрячься, чтобы сосредоточить внимание на его словах, а не позволять своему сознанию растечься под воздействием их физического контакта.

— Что ты имеешь в виду? — В его голосе слышалось удивление.

— О тебе никогда не пишет желтая пресса, хотя твоя семья очень известна в Сиднее. Почти как моя на Аристо. Ты не выглядишь человеком, умеющим и любящим повеселиться.

— А каким я выгляжу?

Лиззи задумалась на мгновение, подбирая слово.

— Напряженным.

Часто задумчивым, добавила она мысленно. Иногда она замечала отрешенное выражение на его лице, как будто он полностью погружен в себя и думает о чем-то серьезном и не слишком приятном.

О работе? О женщине? Лиззи очень хотелось это узнать.

— Поверь, принцесса, я знаю, что значит хорошо развлечься. — Голос Джеймса был низким, бархатистым, с чуть насмешливыми интонациями. А взгляд явно дал понять, о каком развлечении он думает в эту минуту. — Просто я предпочитаю, чтобы моя личная жизнь оставалась сугубо личной.

Именно за это злились на нее братья. Как все было хорошо и дружно, пока ее имя не замелькало в прессе, и тогда вся семья ополчилась против нее.

— Но ведь нельзя же верить всему, что пишут!

Лицо Джеймса помрачнело, и на нем появилось то самое озабоченное, отстраненное выражение.

— Почему же? Одно время я напрасно сомневался в правдивости некоторых не слишком пристойных подробностей.

А потом Джеймс вдруг нагнулся к ее уху и спросил тихим, страшным голосом:

— А правда, что ты обычно не надеваешь белье под свои обтягивающие платья?

Лиззи не смогла удержаться от смеха, к ней вернулось хорошее настроение и желание пофлиртовать.