Рассеянно улыбаясь, Надежда шла по коридору и столкнулась сСырниковой, та буквально кипела от злости.

– Нет, вы подумайте, а? – клокотала она. –Выставили меня за дверь, а сами заперлись в палате!

Оказалось, майор, не дождавшись, пока до Сырниковой дойдет,что нужно выйти и оставить их с Любкой хотя бы ненадолго одних, простовыпроводил ее чуть не силой, а сам заклинил дверь изнутри стулом.

Сырникова топталась под дверью и, по выражению Поросенке,«исходила на дерьмо».

– Что же это такое? – шипела она. – Здесьвсе-таки больница, а не дом свиданий!

– Да бросьте вы, Велора Михайловна! – пробовалаувещевать ее сытая и добродушная Анна Поросенко. – Что вы, сами молодой небыли?

– Я?! – изумленно заорала Сырникова.

«Она не была, – поняла Надежда. – Она никогда небыла молодой…»

Сырникова помчалась жаловаться. Но дежурного врача вызвали вприемный покой, а медбрат Андрюша посмотрел на нее выразительно и сказал, чтобыона не маялась дурью. К приходу дежурного врача майор Юрик уже удалился, аЛюбка встретила врача такой улыбкой, что тот только крякнул и ушел вординаторскую пить чай.

Неотмщенная Сырникова немедленно вцепилась в Надежду.

– Почему это некоторым в палате прямо курорт и воздухсвежий, а другие должны у двери лежать и мучиться? – громко вопрошала она.

Надежда, как всегда, отмалчивалась, но эта тактика сегодняявно себя не оправдывала, Сырникова набирала обороты и децибелы. Пришлипослушать скандал из других палат, тем более что по телевизору ничегоинтересного в это время не показывали. Наконец Надежда плюнула, свернула своюпостель и перенесла ее на кровать Сырниковой.

– Черт с вами! Лежите у окна, только пасть неразевайте!

Надежда Николаевна всегда считала себя интеллигентной,воспитанной женщиной, но также знала, что если ее как следует разозлить, тореакция может быть непредсказуемой. Так и сейчас, она в сердцах пожелалаСырниковой провалиться, правда, не вслух, а про себя.

Как только Алиса вошла в квартиру и дверь захлопнулась заней, в спину между лопатками воткнулся холодный металл, который не мог бытьничем, кроме револьверного дула, и спокойный, чуть насмешливый голос произнес:

– Здравствуйте, Алиса! По-моему, нам с вами пора познакомиться.

Алиса мгновенно крутанулась вокруг своей оси, рубанувладонью воздух в том месте, где, по ее расчетам, должен был находитьсянападающий. Она не боялась, что он выстрелит: наверняка это не входило в егопланы. Он не стал бы убивать ее, не выяснив, что ей известно, и не получив то,что у нее есть.

Однако ее сильный профессиональный удар не нашел противника,который ловко уклонился в сторону, так что Алиса на долю секунды утратиларавновесие.

Впрочем, она тут же, перенеся вес тела на правую ногу, нанеслаему свой коронный удар левой ногой в голову… точнее, только попыталась нанести,потому что этот неуловимый человек снова успел ускользнуть и стоял в боевойстойке чуть в стороне, едва заметно улыбаясь уголками губ.

Алиса наконец смогла разглядеть его: это был довольновысокий мужчина лет сорока, подтянутый и спортивный. Теперь, видя его передсобой, она бросилась в атаку, попытавшись попасть ногой в солнечное сплетение.Но этот мерзавец, похоже, просто играл с ней, как кот с мышью: он снова ускользнулот удара и стоял в сторонке, невозмутимо ухмыляясь. Алиса страшно разозлиласьот чувства собственного бессилия.

Хотя ее тренер по кун-фу, старый китаец Джоу Фань, тысячураз повторял ей, что эмоции в поединке недопустимы и тот, кто разозлился, ужепроиграл бой, но она ничего не могла с собой поделать: наглая усмешкапротивника привела ее в бешенство.

Алиса бросилась на него, намереваясь выбить ударом ногиколено и одновременно попасть ногой в ключицу, но противник опять легковыскользнул из-под удара и, мгновенным движением перехватив ее руку, провелпростейший болевой прием.

Алиса осознала, что в совершенно беспомощном состоянии лежитна ковре с рукой, заломленной за спину. Противник ловко перехватил вторую руку,и еще через мгновение Алиса была связана обыкновенным лейкопластырем по рукам иногам так профессионально, что ни о каких попытках сопротивления не могло бытьи речи.

Мужчина легко, как перышко, поднял ее с ковра и усадил вглубокое кресло посреди комнаты. Сам он сел напротив и все с той же наглой иневозмутимой усмешкой уставился на нее.

– Да, Алиса, должен признать, что вы в неплохой форме,но тренироваться нужно больше. Против тупых бандитов, с которыми вы имели делосегодня утром, вашего кун-фу вполне достаточно, но с профессионалами лучше не сталкиваться.

– Откуда вы знаете про бандитов? – задала Алисадовольно дурацкий вопрос, когда наконец отдышалась.

– Знать – это моя профессия, – ответил наглец, непереставая ухмыляться. – Я много чего знаю, и не только про бандитов, но ипро вашего покойного друга Аркадия Ильича Загряжского.

При упоминании этого имени Алиса дернулась, как от удара.

– Я знаю о цели его встречи с уголовным авторитетомКабанычем… Знаю, что вы тоже были на этой встрече, хотя и находились всторонке. Ах, Алиса Дмитриевна, какое падение! Загряжский – и Кабаныч!

Имечко-то какое! Не противно ли было вашему утонченному иаристократичному возлюбленному общаться с таким подонком? Хотя о падении в этомслучае говорить не приходится: Аркадий Ильич и так уже пал дальше некуда. Я ужне говорю о том, что он собирался продать чертежи сверхсовременного военногосамолета японцам – поправьте меня, Алиса Дмитриевна, если я ошибаюсь, – ноэто сейчас, кажется, и за преступление не считается, так он еще и отравилсвоего непосредственного шефа, Посташева…

– Врешь! – воскликнула Алиса. – Посташев умерот инфаркта, я медицинское заключение видела.

– Ах, Алиса Дмитриевна, – мужчина закатил глаза впритворном изумлении, – 4– просто не ожидал в вашем возрасте подобной наивности!Хотя, конечно, любовь слепа, и вы не хотите замечать в своем возлюбленном –пусть даже и покойном – никаких недостатков… Однако я позволю себе вкратценапомнить обстоятельства смерти Посташева. Вы знаете, что они с АркадиемИльичом обедали в ресторане «Луна», потом поехали на машине с шофером,поскольку оба слегка выпили, и Посташеву в дороге стало плохо с сердцем. Покадоехали до больницы, пока подняли Сергея Ивановича в реанимацию, он уже умер, иреаниматоры оказались бессильны. Никому, конечно, не пришли в голову дурныемысли – клиническая картина вполне соответствовала обширному инфаркту. Никому,кроме меня. У меня, Алиса Дмитриевна, голова так устроена, что я всегда и обовсех думаю плохо. Так вот, я не поленился и послал одного из своих мальчиков вресторан «Луна». Он успел перехватить посуду с того столика, за которым обедалиПосташев с Загряжским, до того, как ее вымыли. И как вы думаете, дорогая моя,что обнаружилось на стенках одного из бокалов? Ни за что не догадаетесь! Едвазаметные следы редкого алкалоида – то есть яда растительного происхождения.Этот алкалоид очень пагубно действует на человеческий организм, вызываяобширнейший инфаркт миокарда. Что и имело место в случае с Сергеем ИвановичемПосташевым.