Приобретением патентов Вестингауз не ограничился – он предложил Тесле работать в Питсбурге, в научно-исследовательском центре, как сказали бы сейчас, Westinghouse Electric Company. Тесла принял предложение – так было удобнее для всех, да и лаборатории Вестингауза были оснащены гораздо лучше, чем лаборатория Теслы. В Питсбурге, куда Тесла приехал в августе 1888 года, он выступал в качестве консультанта, получавшего пятьсот долларов в неделю. Для сравнения – инженер Уильям Стэнли[22], бывший правой рукой Вестингауза, чем-то вроде его «заместителя по электрическим вопросам», получал в неделю тысячу долларов, но у него не было никаких роялти за лошадиные силы и он был наемным сотрудником, работавшим только на Вестингауза, а Тесла часть своего времени уделял проектам, не связанным с двигателями переменного тока.

Столь щедрые «командировочные» позволили Тесле поселиться в отеле вместо того, чтобы арендовать квартиру или дом. Отели с их полным обслуживанием были идеальным местом для Теслы – не приходилось отягощать себя бытовыми вопросами, все необходимое доставляли в апартаменты по звонку. Именно в Питсбурге у Теслы выработалось пристрастие к проживанию в отелях, которое осталось у него до конца жизни.

Конечно же, Вестингаузу хотелось заполучить такого инженера, как Тесла, в свою компанию (пусть даже и под видимостью партнерства) и, надо сказать, что определенные шансы на это имелись – Тесла был расположен к Вестингаузу и находил условия работы в Питсбурге очень хорошими. К тому же Питсбург, второй по величине город в штате Пенсильвания, по сути, ничем не уступал Нью-Йорку. Однако же Тесла пробыл здесь недолго – чуть больше года.

Камнем преткновения стала частота работы двигателя переменного тока, иначе говоря – количество оборотов, совершаемое в минуту. Двигатели Теслы имели частоту в шестьдесят оборотов, которую сам он (и не без оснований) считал оптимальной. А в системе Вестингауза использовалась частота в сто тридцать три оборота[23]. Нужно было что-то модернизировать – или двигатели, или электростанции. Тесла доказывал, что экономически выгоднее будет перенастроить электростанции, а инженеры Вестингауза, все, как один, стояли на том, что проще модернизировать двигатели. Обе стороны были правы по-своему – Тесла видел перспективу, а его оппоненты оперировали текущими расходами. На рабочие проблемы наложились личные. Сотрудники Вестингауза встретили Теслу настороженно, как обычно и встречают чужаков, а его особое положение и то расположение, которое демонстрировал к нему Вестингауз, быстро превратили эту настороженность в выраженную неприязнь.

«Моя система была основана на использовании низкочастотных токов, а эксперты компании [Вестингауза] предпочитали частоту сто тридцать три, рассчитывая получить определенные преимущества при трансформации энергии, – вспоминал Тесла. – Они никак не хотели отступать от своих типовых моделей, и потому мне пришлось заняться приспособлением двигателя к этим требованиям. Другой неизбежностью стало создание двигателя, способного эффективно работать на этой частоте в двухпроводной системе, однако сделать это было непросто».

Не стоит удивляться словам «однако сделать это было непросто». Даже гениям сложно работать в недружественной обстановке. Кроме того, Тесла стремился не просто решать поставленные задачи, а решать их наиболее оптимальным способом. Вестингаузу же хотелось как можно быстрее начать получать прибыль от приобретения патентов Теслы… Коса нашла на камень, и конце октября 1889 года Тесла вернулся в Нью-Йорк, предоставив продолжение работы по модернизации инженерам Вестингауза. Отъезд Теслы не сказался на его отношениях с Вестингаузом – партнерство продолжалось. А в конечном итоге, изрядно помыкавшись с модернизацией двигателей, инженеры решили перевести электростанции на шестидесятую частоту, так что Тесла победил в этом споре.

Вместе с Теслой в Питсбурге находился Антал Сигети, который прибыл в Нью-Йорк в мае 1887 года и стал ассистентом своего давнего друга. Сигети умер летом 1889 года и Тесла сильно переживал его смерть, почти совпавшую по времени со смертью матери Теслы. «Я чувствую себя здесь чужим и одиноким», – писал он своему дяде Пае Мандичу.

Темпы развития Westinghouse Electric Company сильно беспокоили Томаса Эдисона. К началу 1888 года конкуренция между двумя «электромагнатами» приобрела особую ожесточенность. Вопрос, что называется, стоял ребром – кто кого? С практической точки зрения система переменного тока оказывалась выгоднее и перспективнее. Поняв, что одними лишь экономическими методами ему Вестингауза не одолеть, Эдисон решил восстановить против конкурента общественность, ловко используя особенности переменного тока.

Великая война электрических токов началась в феврале 1888 года с публикации Эдисоном пространного памфлета под названием «Опасность!» (именно так – с восклицательным знаком). Забегая вперед, скажем, что завершилась эта война в ноябре 2007 года, когда в Нью-Йорке, на основном поле сражений, исчез последний потребитель постоянного тока.

Смысл памфлета сводился к тому, что система переменного тока Вестингауза опасна для жизни граждан. «Алчные проходимцы» (памфлет пестрел подобными выражениями) монтируют смертоносное оборудование, думая только о своих доходах, а не о безопасности клиентов. Систему постоянного тока Эдисона можно без какого-либо ущерба трогать голой рукой, а попробуйте прикоснуться к проводам, по которым идет переменный ток…

Выпад был сугубо демагогическим. Да, постоянный ток безопасен лишь при низком напряжении. Но только при низком! А при повышении напряжения для более эффективной передачи по проводам он становится таким же опасным. Кроме того, в системе Вестингауза была предусмотрена защита, правда этот вопрос нуждался в существенной доработке. Так, например, провода, которые Вестингауз, в отличие от Эдисона, протягивал на столбах, не имели изоляции, и потому иногда происходили инциденты с летальным исходом – то дети залезут на столб и прикоснутся к проводу, то неосторожный пешеход заденет в темноте головой обвисший провод, то еще что-то. Монтерам тоже частенько доставалось, в те времена еще не была выработана культура взаимодействия с электрическими приборами и проводами. Все это позволило Эдисону повести масштабное наступление на «алчного проходимца» Вестингауза. К месту можно привести слова Марка Твена (кстати, он был знаком с Николой Теслой): «Без воды не прожить, но в ней и утонуть можно».

5 июня 1888 года Эдисон нанес второй удар – газета New York Evening Post[24] опубликовала статью «Смерть на проводах», в которой рассказывалось о подростке, погибшем от удара током на Бродвее. Автор статьи, инженер Гарольд Браун, от частного случая перешел к патетике – подверг критике «дельцов, для которых доллар важнее жизни граждан» и потребовал законодательного запрета использования переменного тока высокого напряжения. Такой запрет лишал Вестингауза главного преимущества перед Эдисоном. Это преимущество заключалось в меньшей потребности в электростанциях, поскольку переменный ток высокого напряжения можно было передавать на значительные расстояния. Примечательно, что двадцатилетний Браун начинал карьеру у Вестингауза, так что здесь можно усмотреть и личные мотивы.

В число жертв переменного тока