— Такая уж у нас работа. Творческий процесс не знает времени. Муза может посетить художника совсем, казалось бы, в неподходящий момент, — режиссер поднялся вслед за юношей.

— Ну вот мы и вдвоем, — сказал Леонид, подходя к Виолетте. — Ты целую вечность не целовала меня.

Виолетте меньше чем когда-либо хотелось это делать. И она, не скрывая нежелания, отшатнулась в сторону.

— Нет, я не могу. Только не сейчас. Пожалуйста, — сказала она.

Леонид резко схватил ее за руку и, выкручивая ее, сорвал с жены одежду.

— Ты не поэтому отталкиваешь меня. Я ведь видел, как ты любезничала на берегу с этим сторожем со стоянки. О чем вы говорили с ним там, на отмели? О том, где бы вам встретиться и потискаться вволю? Да? — злобно шипел он ей в лицо.

— Пусти, ты сломаешь мне руку! — закричала Виолетта.

— Не кричи, гости услышат, — шипел муж. — Отвечай же, дрянь, о чем вы ворковали с этим плебеем?

— Почему ты не спрашиваешь, о чем я разговаривала с твоим другом режиссером? Ведь я ходила с ним в лес, и ты не видел, чем мы там занимались, — Виолетта безуспешно старалась освободить руку.

— Потому что Преображенский — человек из порядочного общества, он не позволяет себе то, что позволяют себе эти невоспитанные хамы. Но не уводи разговор в сторону, не увиливай. Так о чем вы говорили? — Свободной рукой он схватил Виолетту за волосы и откинул ей голову так, чтобы она смотрела ему в глаза. — Отвечай.

— О птицах, о рыбах, о счастье, о чем же еще? — На глазах у девушки выступили слезы.

— Ну ладно, я верю тебе. Это в твоем духе — говорить о всяких глупостях. Но смотри, если ты будешь бегать к нему на свидания, тебе не поздоровится. Я ведь видел, как ты пялилась на него в машине. — Леонид отпустил ее. — Хорошо, если я ошибаюсь. Тогда обними меня, докажи мне, что я не прав, что любишь своего котика. Ведь ты любишь меня?

Виолетта молча смотрела на него, не двигаясь с места.

— Я не слышу тебя. Скажи, что ты любишь меня, скажи.

Чувство вины и жалость, заставляющие девушку лгать в такие минуты, отчего-то уступили место презрению и отвращению. Она упорно молчала.

— Скажи, что ты меня любишь, — Леонид толкнул ее на кровать и навалился сверху. Его руки сжали ее шею.

— Говори: я люблю тебя, милый, — требовал он.

— Я люблю тебя, милый, я тебя очень люблю, — прошептала Виолетта. — Тебе показалось, что я отталкиваю тебя. Мне просто нужно было выйти, а я стеснялась тебе сказать. Ты сам знаешь, зачем. Я сейчас вернусь и докажу тебе, как люблю тебя.

— Ну что же ты сразу не сказала? — засмеялся Леонид, вставая с кровати. — Вечно ты со своими заморочками. Меня-то ты можешь не стесняться, я ведь твой муж. Беги и скорее возвращайся.

Виолетта накинула висящий на стуле махровый халатик и выбежала из дома на улицу.

Над рекой вставало ярко-красное солнце, облака казались розовыми, воздух был прохладен и свеж. Виолетта побежала босиком по мокрой от росы траве прочь от дачи, к автотрассе, где располагалась автобусная остановка. Давно уже она не чувствовала себя настолько счастливой и свободной. Она бежала, не разбирая тропинки, царапала нога о колючие репейники и кустарники, но даже не замечала царапин, опьяненная принятым ею решением. Виолетта издали увидела желтый корпус стоящего на остановке «Икаруса» и замахала рукой водителю, чтобы он подождал ее. Запыхавшись, она запрыгнула на среднюю площадку автобуса, и механические двери закрылись за ней. Автобус медленно тронулся с места. Виолетта весело расхохоталась. Только сейчас она сообразила, что стоит босая, в махровом халате, без копейки денег. Но ей не было страшно, только хорошо и неудержимо весело. Она оглядела салон. Редкие пассажиры, находящиеся здесь в столь ранний час, с удивлением разглядывали смеющуюся босоногую девушку с перепутанными каштановыми волосами.

Пока все казалось смешным. А впереди предстояли трудности: например, разговор с матерью. Но это ничего, гораздо сложнее будет разыскать Андрея. Как жаль, что не она взяла визитную карточку автосервиса, где он работает. А возвращаться к Леониду за карточкой уж совсем не кажется забавным.

— Виолетта, — услышала она позади себя знакомый голос.

Обернувшись, она увидела Андрея, который сидел на заднем сиденье автобуса. Казалось, он был единственным пассажиром салона, разделяющим ее настроение, настолько радостно он ей улыбался.

— А я сбежала, даже забыв прихватить обувь, — заговорщически сообщила она ему, усаживаясь рядом на сиденье.

Она хотела так много сказать ему, но все слова вылетели у нее из головы. Да и разве слова — это главное?

— Это просто чудо. Я и мечтать не смел об этом. Я с ума сходил от мысли, что больше не увижу вас, — не расспрашивая ее о случившемся, сказал Андрей. — Но что вы собирались делать, удрав в таком виде?

— Я не думала о том, как выгляжу. Разве о таких мелочах думают, когда решаются на что-то важное? — беспечно произнесла девушка. — Я хотела добраться домой, к маме, и сказать ей, что больше не буду жить с Леонидом.

Когда веселье улеглось, Андрей серьезно попросил:

— Расскажите мне о ваших родителях, Виолетта. Почему вы сказали, что пойдете к маме? А где ваш отец? Он не живет с вами?

— Да нет, живет. Но в нашей семье все решает мама. Так уж повелось. Папа очень добрый и тихий, и он никогда не спорит с ней, — сказала Виолетта.

— А у мамы характер тяжелый? Вы извините, что я так подробно расспрашиваю вас, но мне нужно это знать, — произнес Андрей.

— Да нет, это не совсем так. Она — литературовед. Читает лекции по современной литературе на филологическом отделении университета. Ей все время приходится быть в курсе текущей литературы, так что она постоянно занята и очень устает. А тут еще эти студенты-бездельники и мы с папой. Она вообще-то тоже хорошая, но может начать нервничать по малейшему поводу. Тогда мне и папе приходится плохо, — рассказывала Виолетта. — Но почему вас это интересует?

— Потому что, если бы моя дочь прибежала домой в шесть часов утра босиком, растрепанная, в купальном халате, а я был бы женщиной с не очень крепкими нервами, мне пришлось бы вызвать «скорую помощь», — посмеиваясь, объяснил Андрей.

— Да, я не подумала об этом, — опять расхохоталась Виолетта. — Представляю себе лицо мамы. Она ведь всю жизнь пыталась сделать из меня благовоспитанную леди.

— Тогда мы поступим иначе. Мы поедем ко мне. Вы хорошенько отдохнете перед тяжелым разговором. Вам нужно выспаться. А я, как только откроются магазины, куплю вам что-нибудь из одежды. Нельзя же идти так через весь город. И вы предстанете перед матерью в нормальном виде и не напугаете ее, вызвав нервный приступ прежде чем произнесете хоть слово, — предложил Андрей.

— Это замечательно. Но ведь вам придется потратить кучу денег. Я не хочу вас так обременять, — возразила девушка.