По дороге лился широкий поток ледяной воды. Ева едва удержалась на ногах, схватившись за бесценные сосновые ветки, пытавшиеся уплыть от нее.

«Как там Володя?» – с ужасом подумала Ершова.

Мысль о женихе придала ей сил. Девушка схватила по ветке в каждую руку и поволокла их в ту сторону, где остался полковник. Холодная вода бушевала вокруг ее ног, вздымаясь белой пеной.

– Быстрее! Быстрее! – подбадривала себя Ева, чувствуя, что от переохлаждения ее сердце начинает работать с перебоями. – Только не останавливаться, а то я замерзну!

Когда она думала о Рязанцеве, который не имел возможности согреваться движением, внутри у нее все сжималось от ужаса. Ершова упала на колени, выпустив из рук ветви, но вскочила снова. От холода ее тело почти перестало чувствовать боль, словно став похожим на панцирь.

Она увидела лежащего Рязанцева издалека и прибавила ходу. Он наполовину погрузился в воду, но пытался ползти против потока воды, который сносил его в сторону небольшого озера, образованного запрудой. Уровень воды постоянно повышался.

– Володя! Володя! Я иду! – закричала Ева посиневшими губами.

Шум потока, дождя и свист ветра перекрывали ее голос. Полковник не видел невесту. Он продолжал ползти вперед. Шатаясь от усталости, девушка подошла к нему, упала на колени и обняла за шею. Полковник, который провел много времени в воде, температура которой была ненамного выше нуля, совсем замерз.

– Привет, – сказал он. – Я тут извелся один, думал, с тобой что-то случилось.

– Пустяки, все нормально, – ответила ему Ершова, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро.

На лоб полковника упали две горячие слезинки.

– А где твоя одежда? – удивился Владимир Евгеньевич, бросив взгляд на невесту, на которой были только трусы.

– Я позже расскажу, – сказала Ева.

Она помогла полковнику перелезть на две связанные между собой ветки, для скрепления которых девушка использовала шнурки, снятые с кроссовок Рязанцева. Потом Ершова схватилась за их толстые концы и, пошатываясь под порывами ветра и преодолевая сопротивление воды, пошла вперед. Тяжелые салазки грозили пригвоздить ее к месту, Ева падала на колени, но снова поднималась.

– Нам нужно найти укрытие, – еле вымолвил Рязанцев, лицо которого было до синевы бледным, – и переждать бурю.

Но справа и слева были только голые скалы, кое-где поросшие соснами.

Бубнов вернулся быстро. Он шел по залу ожидания, держа в руках карту, как вдруг его нога непостижимым образом поскользнулась, и молодой человек с глухим стуком рухнул на пол плашмя.

– Ой! – воскликнула Марьяна.

Слюнько вскочил со своего места и вытянул шею.

Бубнов катался по полу и стонал.

– Я, наверное, сломал ногу! – сообщил он подбежавшим коллегам.

– Не может быть, – всплеснула руками Филимонова.

Профессор тем временем поднял с пола карту и заботливо стряхнул с нее несуществующую пыль. Корчи Бубнова его волновали до обидного мало. Марьяна присела возле пострадавшего аспиранта на корточки и ощупала его ногу.

– У вас просто ушиб. Кость цела, нога не вывихнута, – сказала она несколько минут спустя, улыбнувшись. – Сейчас немного поболит и пройдет.

Багровый Дима, чей план не удался, неуклюже поднялся на ноги и нарочито захромал в сторону столика. Марьяна поддерживала его за локоть. Слюнько шел сзади с картой в руках. Его глаза горели. Сев за стол, он жадно распахнул широкие листы и уставился на картографическое изображение Краснодарского края.

– Ну и где биостанция? Вы можете показать мне точно? – спросил он у Марьяны.

Доцент Филимонова вытащила из кармана джинсовой куртки авторучку и поставила на бумаге небольшой ромбик.

– Примерно здесь, – сказала она.

– А как же мы ее найдем, если местонахождение биостанции известно только примерно? – проворчал Бубнов, страдая по оставленной в общежитии безнадзорной красотке, которая в данный момент, в чем аспирант ни секунды не сомневался, флиртует с кем-нибудь из его счастливых соперников.

– Нам и не надо точно знать, где расположена станция, – ответила Марьяна, – это известно местным жителям. Мы возьмем такси!

– А лучше – закажем вертолет, – профессор поднял палец вверх. – И внесем потом эти расходы в мое командировочное удостоверение. На вертолете мы точно обгоним криомедиков, чтоб они были живы и здоровы!

Палеонтолог захихикал, довольный своей идеей, и скосил глаза на академика Защокина, о чем-то живо беседовавшего со своей свитой в противоположном углу зала.

Он провел пальцем по карте.

– То есть станция располагается вдали от населенных пунктов, примерно на равном расстоянии от Сочи, Туапсе и Майкопа, – бормотал Игорь Георгиевич, склоняясь над листом. – Но и от Краснодара тоже недалеко!

Он повернулся к Бубнову.

– Дмитрий, сходите, пожалуйста, в кассу, и выясните, когда ближайший рейс на Краснодар, – обратился профессор к аспиранту, продолжавшему поглаживать мифически пострадавшую ногу и притворно морщиться от боли.

– Пусть он посидит, – вмешалась Филимонова, – схожу я. И давайте на всякий случай ваши документы.

Она встала и пошла к кассам, краем глаза заметив, что академик Защокин и его коллеги, со всех сторон облепившие научное криомедицинское светило, пришли в состояние крайнего возбуждения.

«Как бы они не пришли к тому же мнению, что и мы», – подумала Марьяна, подходя к окошечку. Через несколько минут миловидная девушка, одетая в форму, сообщила Филимоновой, что билетов в Краснодар нет. В Анапу – тоже нет. А в Сочи – тем более.

– Ну что вы, дорогая, – сказала кассирша, – сейчас на юг улететь невозможно, лето ведь! Тем более, как я поняла, вам надо улететь быстро, а аэропорты Анапы и Сочи сейчас закрыты из-за грозы, и метеорологи высказывают опасения, что плохая погода может затянуться.

Марьяна схватилась за голову. Девушка еще несколько раз нажала на клавиши компьютера.

– В принципе, – сказала она после паузы, – если вам уж так нужно в Краснодар, вы можете лететь через Санкт-Петербург, через Вену или через Новосибирск. А еще надежнее и проще вам будет добраться до места назначения по маршруту Москва – Мюнхен – Вена – Краснодар, так как на прямой рейс в Вену остались билеты только первого класса, да и то всего несколько штук. А в Мюнхен билеты есть. И из Мюнхена в Вену – тоже.

Марьяна облизала высохшие губы.

– Сколько займет перелет? – спросила она кассиршу.

– Через Мюнхен и Вену – почти одиннадцать часов. Просто через Вену – шесть.

– Давайте через Вену, – сказала доцент Филимонова, – вы сказали, остался только первый класс? Хорошо.

Она протянула документы и золотую кредитную карточку Visa, причем карточку девушка старательно прикрывала рукой, чтобы никто не увидел вызывающего блеска золота. Такую карту могли иметь только очень богатые люди, а доцент Филимонова не хотела, чтобы знакомые и коллеги задавали ей лишние вопросы.