Еле заметно повернув голову, смотрит на меня краем глаза и проводит по затылку мокрой ладонью.

Опомнившись, резко выхватываю из ящика два столовых ножа, которые с лязгом падают на кафельный пол, выскользнув из моих безмозглых пальцев.

— Чтоб тебя... — бормочу и взмахиваю руками, отскочив в сторону и врезавшись поясницей в столешницу.

Немцев без резких движений наклоняется над полом и собирает ножи один за одним. Выпрямившись, протягивает мне приборы, тихо замечая:

— Если собираешься ещё что-нибудь уронить, роняй, пока я здесь.

Его глаза заглядывают в мои, и теперь мне самой жизненно необходимо куда-нибудь их спрятать!

Забираю у него приборы, пробормотав:

— М-м-м… можешь быть свободен…

— Помочь с посудой?

Покосившись на обеденный стол, чувствую, как начинают полыхать щёки. Чувствую его взгляд на своём лице, а ещё чувствую его запах. По моим рукам бегут мурашки, и мне вдруг становится немного страшно, потому что я его совсем не знаю, но совершенно точно хочу узнать.

Боже, это плохая идея…

Отчего-то мне кажется, что этот урюк не совсем тот человек, с которым можно закрутить обыкновенный курортный роман… просто он так на меня смотрит, будто, если дам ему руку, он оттяпает её по самый локоть.

Возможно… я позволю ему сводить себя на свидание. Только возможно!

Отвернувшись, беру с подставки тарелку и несу к столу вместе с чистыми приборами и салфетками.

— Твои странные котлеты в холодильнике, — говорю, обернувшись и смерив его с головы до ног независимым взглядом.

Прикусив губу и поколебавшись секунду, ставлю чистую тарелку прямо напротив себя, потому что всё ещё планирую придерживаться плана, который гласит: “я ничего не помню, ничего не видела и вообще это была не я”.

Усевшись на место, принимается за свою особенную еду, по традиции глядя строго перед собой и не принимая участия в разговоре.

Очевидно, правило про глухоту и немоту за столом он усвоил в детстве на пять с плюсом!

Тоже пытаюсь поесть.

— Мы сегодня играем? — громко спрашивает Алекс, а я резко вскидываю глаза, потому что под столом моей босой стопы только что коснулась чужая туфля.

Смотрю на его дядюшку, но тот по-прежнему в своей тарелке.

— В душ только схожу, — отвечает он.

— Во что играете? — Вытягиваю под столом ноги, задевая прохладную ткань серых брюк.

Закусив губу, вижу, как дергается кадык нашего вегетарианца, а чёрные глаза перемещаются к моему лицу.

Чёрт…

Мы только что обозначили новые правила игры?

— В Мортал Комбат, — поясняет Алекс. — Это не для девчонок, мон шерри.

— Я тоже хочу… — хнычет Сеня, слизывая молочные усы и с мольбой глядя на мать.

— У тебя в девять отбой, и у меня сегодня тоже, — зевает Женя.

— Я не хочу спать! — возмущается самый маленький Немцев.

— Тебе это кажется… — отмахивается она.

— Мы тоже сыграем, — объявляю, хлопнув в ладоши.

Сегодня я… не хочу выходить из дома...

— То-ня… — вздыхает Алекс. — Я не бью женщин.

— А я не беру пленных, Алехандро, — усмехаюсь ему.

Прислушиваясь к прикроватной тумбочке, треплю полотенцем волосы. В тумбочке тишина. Все оставили меня в покое? Вот и прекрасно! Мне совсем не до реальной жизни.

Меня раздирает внутренний мандраж. Волнение и нетерпение. Букет, от которого очень жарко в совершенно прямом смысле.

— Спокойно, — велю себе, глядя в зеркало. — Он просто мужчина, а они такие козлы...

Как быстро я об этом позабыла. Сегодня что, день помутнений рассудка?

Выдохнув, хладнокровно собираю сырые спутанные волосы в пучок на затылке и кручу перед зеркалом головой.

Вот и отлично. Если парню нужна девушка, он примет её любой. Даже нечёсаной, в домашних шортах и в растянутой футболке!

Уже почти половина десятого вечера.

Пожевав губу, лезу в косметичку. Откопав на самом дне тщательно запрятанный от сестры флакончик селективных духов, торопливо наношу их за ушами. Решаю не усердствовать, потому что знаю, какой эффект они производят на окружающих даже в маленьких количествах.

Завязав футболку в узел на животе, бросаю в умывальнике вывернутую наизнанку косметичку и выхожу из комнаты.

Уже на лестнице понимаю, что я забыла надеть носки!

Да что же это?

Плюнув, сбегаю вниз и резко торможу на повороте, потому что дверь рядом с санузлом распахивается и оттуда вываливается хмурый Немцев, на ходу надевая футболку и затягивая шнурки на поясе шорт.

Босой. С его волос капает вода.

Не оглядываясь и не сбавляя скорости, скрывается в проходе между коридором и кухней. И выглядит это так, будто он мог бы по дороге снести пару дверей, если бы они ему мешали.

Припав спиной к стене, перевожу дыхание и смотрю в потолок, слушая его тяжёлые шаги за стеной и улыбаясь.

Боже, какая спешка…

Кто бы мог подумать.

Выждав несколько секунд и придав лицу скучающее выражение, иду следом.

В гостиной приглушённый свет и гора диванных подушек на полу перед огромной плазмой. Адель и Алекс ожесточённо спорят, перепрыгивая с русского на английский. Фёдор Немцев сидит на диване, положив локти на колени и юзая беспроводной джойстик, настраивая консоль.

У него на носу очки в тонкой полупрозрачной оправе, что становится для меня полной неожиданностью, хоть я уже и так знаю о том, что у него проблемы со зрением!

Эти очки на его лице смотрятся ни так и ни эдак, но меня это всё равно кольнуло. Не успеваю даже понять, чем именно, потому что он вскидывает в мою сторону голову и так усиленно тянет носом воздух, что раздуваются его не очень пропорциональные ноздри.

Селективная парфюмерия — это совсем не шутки, кажется, теперь он тоже в курсе.

— Бона сера, — взмахиваю рукой и плавно виляю бёдрами, подходя к дивану.

Мне нравится его дразнить! Теперь. Вернее, уже.

Поёрзав, следит за мной через стёкла очков.

Усаживаюсь рядом, положив между нами подушку. Откинувшись на мягкую спинку, поджимаю под себя ноги и стараюсь не показать волнения.

Федя протягивает мне джойстик, спрашивая:

— Играла раньше?

— Пару раз… — пожимаю плечом, забирая джойстик из его руки.

— Я настроил чувствительность, если не подойдёт, скажи, — говорит, поднимая с пола свой, и смотрит на экран, где грузится игра.