Метров через тридцать я увидел молодую женщину с пакетом из Apple, а магазин этот находится в конце Риджент-стрит, где она пересекается с Оксфорд-стрит. Иными словами, женщина от магазина прошла всю улицу.

– Вы кота не видели? – буквально взмолился я.

– А, видела, да, – сказала она, – бежал по улице. Рыжий такой, с поводком. Один прохожий хотел наступить на поводок, чтобы поймать его, но он увернулся.

Это Боб! Я чуть было не расцеловал даму от радости. Но радость тут же сменилась страхом. Что это за «прохожий» его ловил? Вдруг он напугал Боба еще больше? Вдруг я никогда уже его не найду?

С такими вот мыслями я мчался по Риджент-стрит, заглядывая в каждый подряд магазин.

– Вы рыжего кота не видели?

Продавцы в ужасе смотрели на меня – растрепанного, с безумным взглядом. Сразу ясно, что они думали обо мне: какой-то чувак, отброс с улицы, пытается вломиться в приличное заведение.

К тому моменту я потерял счет времени. Оно как будто остановилось. Я уже был близок к отчаянию.

Через пару сотен метров от Риджент-стрит отделялась боковая улочка, ведущая назад к Пикадилли. Оттуда Боб мог побежать куда угодно. И если он добежал до этого места, то, считай, окончательно потерялся.

Я засунул голову в ближайший магазинчик женской одежды.

– Вы кота не видели? – почти без всякой надежды спросил я.

Продавцы просияли:

– Рыжий? Мальчик?

– Да! С поводком и в ошейнике.

– Да вон он, – сказала одна из продавщиц. – Вы зайдите и захлопните дверь, чтобы он снова не убежал. Мы поняли, что его будут искать, потому что на нем был поводок.

Они провели меня через ряд открытых шкафов с дорогущими дамскими шмотками. Любая из них стоила больше, чем я зарабатывал за месяц.

И там, в уголке, в одном из этих шкафов, свернулся в клубок мой Боб.

И тут я подумал вдруг – а что, если он правда уже устал от меня и решил сбежать? Я подходил к нему и боялся, что он сорвется и побежит снова. Но нет.

Не успел я сказать тихонько:

– Привет, Боб, это я, – как он прыгнул мне прямо на руки.

Все мои страхи исчезли сразу, как только он замурчал и принялся об меня тереться.

– Ох и напугал же ты меня, дружок. – Я гладил его и ласкал. – Я думал, что потерял тебя, это просто ужас.

Две продавщицы стояли рядом, смотрели и умилялись. Одна даже чуть не заплакала.

– Как хорошо, что он нашелся, – сказала одна. – Он такой чудный. А мы-то думали, что делать, если никто за ним не придет до закрытия.

Она тоже погладила Боба. Мы поболтали с продавцами еще немного, пока они готовились к закрытию магазинчика на ночь.

– Пока, Боб, – сказали девушки, а мы нырнули обратно в толпу на Пикадилли. Боб, как всегда, примостился на моем плече.

Когда я вернулся на место, то обнаружил, к своему изумлению, что гитара на месте. Может, охранник у дверей выставки присмотрел за ней или местный социальный работник. Все полицейские и соцработники любили Боба. Я был рад, что гитару никто не взял, но счастье от встречи с Бобом затмевало все остальные сюрпризы вечера.

Я быстро собрал вещи, решив, что на сегодня приключений достаточно. Не заработали денег – и ладно. Большую часть имевшихся с собой наличных я потратил потом на специальный держатель на карабинах: один конец я прикрепил к своему поясу, другой – к поводку Боба. Чтобы не разлучаться.

В автобусе Боб не сходил с моих колен, хотя обычно он занимает сиденье рядом. Я знал, о чем он думает. Потому что сам думал о том же.

Мы снова вместе. Надеюсь, что в этом смысле изменений не будет.

Мы вместе и навсегда.

Пару раз после происшествия на Пикадилли Боб не захотел пойти со мной на работу. Как только видел, что я достаю поводок, он прятался за диван или под стол. Тут все было ясно. Он говорил мне: «Не сегодня».

– Да ладно, парень, – успокаивал я его тогда и оставлял в покое.

Но обычно он, как и прежде, был рад составить мне компанию. Думаю, что после той истории мы даже как-то сильнее сблизились. Дружба прошла тест на прочность. У меня появилось такое чувство, что теперь ему еще больше, чем раньше, хочется быть поближе ко мне.

Хотя, конечно, жизнь наша не была выстлана лепестками роз.

Через пару недель после того происшествия труппа уличных артистов проходила мимо нас на гигантских ходулях – традиционные, «под старину», французские акробаты с жутковато расписанными масками на лицах.

Боб тут же почуял опасность. Он прижался ко мне и забил хвостом по грифу гитары, мешая играть.

– Да прекрати, Боб! Извините, – добавил я, обращаясь к туристам, которые меня слушали.

– Да, это смешно, смешно! Здорово! – Они почему-то решили, что все это было частью моего выступления.

Когда фигуры на ходулях удалились, Боб расслабился и отодвинулся от меня. Он знал, что я – его стена, защита. И я был очень этому рад.

К Рождеству 2007 года наша жизнь наладилась и у нас даже завелся свой распорядок.

Каждое утро я вставал и находил Боба на кухне у миски, терпеливо ожидающего появления в ней завтрака. Он поглощал еду и хорошенько умывался, начисто вылизывая лапки и мордочку. Потом я обычно выпускал его во двор. Он без проблем сам спускался и поднимался обратно. Я упаковывал рюкзак, брал гитару, и мы отправлялись в город.

До Рождества оставались считаные дни. Толпы на Ковент-Гарден становились все гуще. И все больше и больше перепадало вкусняшек и подарков для Боба.

Подарки начали поступать с первых дней подготовки к празднику. Первый мы получили от одной дамы средних лет, которая работала в офисе по соседству.

– У меня тоже был рыжий кот. Давно, много лет назад, – вздохнула она, когда впервые остановилась поболтать с нами. – Боб так на него похож.

Однажды вечером она подошла к нам с широченной улыбкой и с шикарным пакетом из дорогого магазина для домашних животных.

– Можно, я подарю Бобу подарок? – Она вынула из пакета маленькую набивную мышку с щепоткой кошачьей мяты внутри.

Коты с ума сходят по этой кошачьей мяте. Во всяком случае, Боб сходил точно. Леди постояла с нами некоторое время, любуясь, как Боб играет с мышкой.

По мере ухудшения погоды Боб стал получать и более практичные подарки.

Как-то одна русская дама подошла к нам, улыбаясь: