* * *

Спортивное вождение всегда напоминает мне об Адаме Локано, который был моим лучшим другом с пятнадцати лет и до двадцати четырех – в том возрасте, когда человек обычно и гоняет, а потом перестает, если не становится профессиональным пилотом или отморозком. Мы с Адамом уже тогда были отморозками. Мы оба преклонялись перед его отцом, а тот советовал обращаться с машинами, как с женщинами: угонять, раздевать, бросать, если закипают, и не слишком на них полагаться. Наверняка он использовал и другие дешевые метафоры, но я их уже не помню[33].

Не сказать, чтобы съемная тачка оказалась уж очень спортивной. Даже при постоянно вдавленной педали газа автоматическая коробка пробует другую передачу, понимает, что она не тянет, и переключается обратно на ту, которую уже пробовала с таким же результатом. В первом правом повороте я рванул ручной тормоз. Никакого эффекта. Вообще.

Как раз когда я собираюсь сделать второй правый поворот, в зеркале заднего вида показывается пикап, ощетинившийся ружейными стволами.

На третьем правом повороте Вайолет спрашивает:

– Куда мы едем?

Я только что свернул с трассы и везу нас обратно к Дебби.

– Отрываемся от этих ушлепков.

Снова оказавшись на парковке перед кафе, бью по тормозам со всей дури. Чертова колымага не желает скользить, скрипя шинами, так что приходится сигналить. В этом нет никакого смысла, но мне его и не надо. Мне надо, чтобы малолетки в пикапе задумались, не нужно ли им защищать свою базу.

Направляясь по диагонали через парковку к дороге, на которую мы выехали три минуты назад, смотрю в зеркало заднего вида. Вижу, как пикап резко тормозит у фанерной двери. Ну, по крайней мере, теперь они хоть разделятся.

– Эй, – окликаю парнишку на заднем диване. – Ты не спишь?

– А что, могу проспать что-нибудь интересное?

– Где ближайшая больница?

– Не надо меня в больницу.

– Я тебя не об этом спросил. Где она?

– В Или. Но мой врач живет тут, за углом.

– Забудь о нем. Он все равно отправит тебя в больницу, если только у него в кабинете нет КТ.

– У него есть КТ в кабинете.

– Сомневаюсь.

– Чувак, я знаю, что такое КТ, – говорит пацан. – Он посылает пучки рентгеновских лучей по всему телу. Типа делает срезы. Моему сводному братану сто раз КТ делали.

– Серьезно? Зачем?

– У него была опухоль мозга.

– И ему делали КТ здесь?

– Ага.

Я соображаю. До городка Или, где мы с Вайолет собирались сегодня переночевать в отеле, еще полчаса езды по 53-й трассе.

– Ладно, – решаю я. – Где твой врач?

Парень привстает и смотрит на дорогу:

– Налево прям щас.

– Держись зубами за воздух, – предупреждаю я. – И в следующий раз говори заранее.

Опять пытаюсь задействовать ручник на вираже. Эффект нулевой.

– Прямо до упора, а в конце улицы – направо, – подсказывает мальчишка.

– Перед тем большим кирпичным зданием?

– Ага.

– И еще надо вызвать полицию, – говорит Вайолет.

– Ой, да бросьте вы, мисс!

И я того же мнения.

– Не хочешь, чтобы мы позвонили? – спрашиваю пацана.

– Да ни за что, блин.

Вздыхаю:

– Ну, как хочешь.

– Что?! – офигевает Вайолет.

– Мне кажется, нам стоит уважать мнение этого юноши. Кстати, мы не знаем наверняка, чем дело кончилось бы, не впрягись я за него.

– Забили бы они его до смерти.

– Да не. Похоже было, что они близки к завершению. – Ловлю в зеркале недоверчивый взгляд пацана.

– Они пытались нас застрелить, – настаивает Вайолет.

– Вот именно. Пытались. А это что за здание?

– Это старый рудниковый завод, – отвечает парнишка.

Понятия не имею, что это значит. Но все-таки впечатляет: кирпич и сталь, поросшие бурьяном.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Дилан.

– Дилан, какой сегодня день недели?

– Блин, да откуда я знаю?

– Четверг. Запомни это. Через несколько минут спрошу опять. Понял?

– Понял.

– Проблемы со здоровьем есть?

– Да. Меня только что отмудохали.

– А кроме этого?

– Нет.

– Ты уверен, что мы не должны позвонить в полицию? – спрашивает меня Вайолет.

– Дилан? Что скажешь?

– Серьезно: на хрен копов. От них только хуже будет.

Смотрю на Вайолет и пожимаю плечами. Спрашиваю Дилана, принимает ли он какие-нибудь препараты.

– Нет.

Даже со своего места я чую запах аммиака, который испаряется из крови на мальчишке. Возможно, этим и объясняется его антипатия к копам.

Я говорю:

– Знаешь, там, откуда я родом, люди под метом избивают тех, кто не под метом, а не наоборот.

– Может, мне стоит туда перебраться.

– Может, и стоит. Какими дозами употребляешь?

– Я не “употребляю”. Я мет пробовал два раза в жизни. Первый – прошлой ночью, второй – несколько часов назад.

– И поэтому те ребята тебя отмудохали?

– Чувак, я же не телепат.

– Значит, поэтому. Аллергия есть на что-нибудь?

– Ага. На людей, которые меня пинают.

– Знаешь, я начинаю их понимать.

– Лайонел! – восклицает Вайолет. – Дилан, меня зовут Вайолет, а это Лайонел. Все-таки я считаю, тебе стоит подумать о заявлении в полицию.

– Тебя зовут Лайонел? – переспрашивает пацан.

– А что?

– Ничего.

– Ну ладно. Здесь повернуть или прямо?

– Прямо.

Едем мимо цепочки обшитых алюминием домов, отличающихся только количеством небесно-голубого брезента на крышах.

– Дилан, что за фигня с официанткой Дебби? – спрашиваю я.

– Откуда я знаю?

– А чем ей насолил Реджи Трегер?

– Я не знаю, кто это.