Слишком сложно объяснить. Настолько сложно, что я даже не могу однозначно сформулировать мотивы для себя. Но, единственно, за что я могу отвечать — это знакомое и горячо любимое мной чувство азарта. Она съест мой «десерт»! Я хочу поймать то чувство, которое сегодня ускользнуло. У меня своя шиза. И…

— У меня свои игры.

— Хм…

Рафаэль

Отбрасывая в сторону вибрирующий пульт от плейстейшн, встаю с кровати. Мы сегодня договаривались потусоваться всей компанией с кикерами. Но еще рановато, а мне надо срочно валить из дома. Потому что Динку во дворе муштрует тренер. А у меня патология! Я хочу на это смотреть. Набрасываю длинный халат и снова выхожу на балкон. Опираясь локтями на перила, наблюдаю, как Дина выделавается на турнике. Ловкая как обезьянка и легкая как птичка. Повисает вниз головой. Кофта немного задирается, обнажая красиво прокачанный пресс. Ух! Форма у нее шикарная. Волосы подметают уже пробившийся газон. Отросли, слава Богу.

Меня опять бросает в чувство стыда и гадливости за наш общий «секрет». Но ты, Царева, сама припадочная идиотка без башни! Могла просто послать меня лесом! Но нет… Ударила по себе так, что наотмашь втащила и мне убойную оплеуху. Никто кроме меня не уловил, конечно. Иначе, я бы утонул в общественном осуждении. Не то, чтобы мне не похрен на общественное. Но деду точно не похрен. Он бы меня покарал!

Ее тренер уходит в дом. Заметив, что я наблюдаю за ней, Динка, снова начинает творить чудеса. Спрыгивает на руки и своими гибкими длинными ногами делает красиво. Словно у нее не колени, а шарниры. Гнется невероятно и растяжка просто…

Вау… Вау! Ну, супер-супер!

Завязывай уже Царева, по моим слабым местам топтаться своими изящными ножками. Я ж тоже могу «потоптаться» по твоим слабостям. Только у меня ручки. Ты любишь скрипку, я в курсе.

Делает мостик, встает на ноги.

— Хватит подглядывать, Дагер!

— Тебе нравится, что я смотрю, Царева, так что не надо мне тут, — ухмыляюсь ей.

— Мне нравится, когда смотрит тот, кто может оценить. А ты не способен ни на что, кроме влажных фантазий.

— Это не так.

Хотя и для «влажных фантазий» тут контента на убой просто! Но и эстет во мне в экстазе.

— Продолжай, Дина, — с барского плеча позволяю я, улыбаясь.

Да, мне тоже хочется немного ее пощипать в ответ.

— Пошел к черту, ты меня отвлекаешь, бездарь.

Ах, бездарь… Это я-то бездарь?!

Демонстративно отворачивается. И больше не дразнит, занимаясь какой-то «силовой».

Впервые за долгое время у меня возникает порыв взять скрипку. Под что ты там вздыхала, Кузнечик? Конечно же я знаю. Я перестал ее играть именно из-за тебя. Я тебе устрою «Музыкальный ад».

Достаю инструмент. Серафима стабильно ухаживает за ним, в надежде, что я вернусь к музыке. И сейчас на нем не пылинки.

Включаю скрипку в усилитель. Прохожусь смычком по струнам. Подстраиваю немного. Пробегаюсь по грифу пальцами вспоминая ноты. Разминаю суставы и уже уверенней прохожусь второй раз.

Выхожу на балкон с колонкой. Мне хочется, выдать идеально каждую ноту. Закрываю глаза на минуту, проигрывая мелодию в голове. А потом начинаю играть ее заново, уже касаясь смычком струн.

Звук неожиданно пронзает и захватывает, разносясь далеко в пространство. Я забываю с какой целью я это делаю, просто погружаясь в процесс. И не открывая глаз, позволяю тактильной памяти воспроизводить мелодию.

Это красиво… Я уже забыл, насколько это красиво.

В груди словно вибрирует камертон, извлекая из меня давно атрофированные чувства. В какой-то момент они мне показались слишком… уязвляющими. И я бросил скрипку. А теперь кайфую от давно забытой тонкой чувственности.

На последней ноте открываю глаза.

Динка…

Застыв, смотрит на меня своими огромными глазами. Так-то, Кузнечик… Я не бездарность.

Слышу сзади, в комнате всхлипы. Растерянно залетаю в комнату.

— Серафима!

Схватившись за сердце стоит в дверях.

— Дед! — кричу я испуганно, усаживая ее на кровать.

Слышу, как он торопливо поднимается по лестнице. Наливаю Серафиме воды из графина. Ее губы неестественно синие.

— Скорую?

Отрицательно качает головой.

— Ты так чудесно играл…

— Я выкину ее нахрен! — потрясывает меня.

Дед, поднявшись, трясущимися руками ищет в нагрудном кармане таблетки от сердца. Вырубаю быстро плазму. Там какая-то обнаженная непотребщина из новой игрухи.

— Может, скорую, Фима.

— Да все хорошо! — отмахивается она.

После того, как дед уводит Серафиму меня еще долго колбасит.

Ладно! Все нормально… Женщины просто чувствительны к этой мелодии. На концертах мамы постоянно рыдали!

Ставлю звук на минимум, чтобы слышал только я. И лежа, глядя в потолок играю еще что-то… Соскучился. За окном темнеет. Убираю скрипку в футляр. И только после этого понимаю, что практически окоченел. Дверь на балкон так и осталась открыта.

Закрываю, иду в горячий душ. В голову лезут картинки с Динкой. Но хрен тебе, зараза! И я пытаюсь переключиться на кого угодно, чтобы только не думать о ней. Не получается. Тогда — Ася! Это всегда работало. Но в этот раз… Переключиться на мысли об Асе не получается. В голове только Динка. Какая-то она… вкусная. Остро-сладкая. Как мой любимый соус — чили с ананасом. Вот выделяется на нее слюна и хоть тресни!

И хочется мне ее очень! Не столько физически, как ее внимания, признания, одобрения, вдруг доходит до меня. Вот, скормить ей насильно «десерт» хочется, и сожрать в ответ ее эмоции. Какие бы ни были.

«Штирлиц, это провал!».

— Нет… Нет… Нет… — ритмично стучусь лбом о прозрачную стенку душевой. — Ты не нравишься мне, Царева. Я тебя не хочу! Ты просто хорошо двигаешься. И все!

Но кто-то внутри меня не согласен. Хочется именно Цареву.

— Господи… ты решил меня покарать за «Кузнечика»? Я же раскаялся! Она же…

Давно уже не блеклая тощая мышь, кстати.

Нет!

Ни за что!

Надо просто…

Оборачиваясь полотенцем, выхожу в комнату и листаю на телефоне всех знакомых девочек, кого можно взять с собой на тусовку.

Contraria contrariis curantur! Кол колом, клин клином, короче, или как там точнее…

Вот, Лика. Изящная, не тупая. И только собираюсь позвонить… Смс-ка от Макса. Это он организует сегодня тусу.

«Раф, девочки просят, чтобы ты пригласил Цареву».