От ужаса, да.

Ну, во-первых, я не умею… И категорически против, чтобы это гад знал об этом и стебался потом.

Во-вторых, ненавижу ощущение уязвимости и открытости, а оно обрушивается на меня внезапно, бьет под колени, сковывает тело, не позволяя, сопротивляться.

В-третьих — адски неловко… Все смотрят!

В-четвертых — это же Дагер! Дагер!!! Чертов ублюдок Дагер!

В-пятых — самое ужасное: ублюдок нежен… Очень! Мое тело тает от мурашек. Сердце заходится от того, как его пальцы, словно по грифу скрипки ласково скользят по моему затылку. И пахнет ублюдок также, как и играет на скрипке — божественно! Время замирает.

Я не могу остановить этот кошмар и, одновременно, хочу испариться от этого позорного позора — поцелуй с Дагером, которому я позволяю сейчас происходить.

Его губы замирают, музыка снова играет. Что-то медленное. Мы стоим, уткнувшись лбами друг в друга. Я чувствую, как быстро и неровно он дышит. Его глаза закрыты. Густые ресницы подрагивают. Не отпускает меня.

Мне так обидно!!! Так обидно, что на глаза наворачиваются слезы. Поджимая губы, шмыгаю носом, чувствуя, как по щекам катятся горячие капли.

Он медленно распахивает глаза. Лицо тревожно вздрагивает. С недоумением разглядывает меня.

— Дин? — подозрительно.

Медленно отталкиваю его руки. Молча разворачиваюсь, и иду в сторону лестницы.

— Царева! — вслед.

Иди к черту!

Сердце колотится в горле, душит, лицо полыхает. Держась за перила, слетаю с лестницы. И выбегаю на улицу. Поднимаю в темное небо глаза, стирая с лица ладонями слезы.

Все испортил…

Рассерженно иду по улице в сторону дома. Холодно. Кутаюсь в его дурацкое пальто. Прячу руки в карманы. Там… Вытаскиваю… Деньги. И можно вызвать такси. Но это не мои деньги. А взять его — не позволяет гордость, поэтому, засовываю обратно, и иду дальше. Прохожу мимо какой-то закусочной.

Психую на себя, что опять думаю о еде, когда у меня только что украли такую важную вещь, как первый поцелуй! И теперь его не случится.

Подпрыгиваю от сигнала клаксона за спиной. Оглядываюсь. Дагер… Нагоняет меня, опускает стекло.

— Дина, сядь в машину.

Отвали!

Сворачиваю на какую-то поперечную улочку. Он паркуется и догоняет.

Черт, здесь тупик!

— Ты чего исполняешь, Царева? — резко разворачивает меня за плечи. — Обычный поцелуй! — закатывает глаза. — Устроила истерику…

Отбиваю его руки.

— Это у тебя, Дагер, все «обычные»! — шиплю ему в лицо. — А у меня был первый. И я хотела, чтобы он случился не с тобой!

— Ну извини! — дергается в агрессивном оскале его верхняя губа.

Зло усмехается.

— Не извиню!

Обхожу его и решительно пытаюсь свалить. Но он дергает меня за локоть, разворачивая снова.

— Так и… с кем же? — издевательски улыбается, глаза ледяные. — Мечтала поцеловаться Дина?

— Дина мечтала поцеловаться с нормальным парнем! Нормальным, понимаешь? Чтобы потом за этот поцелуй не было стремно!

Ухмылка стекает с его лица.

— То есть, тебе стремно за поцелуй со мной?! — падает его челюсть.

— Конечно! — в эмоциях вскрикиваю я, взмахивая руками. — Кому нужны эти дешевые «обычные» поцелуи?! Пустые! Беспонтовые! Особенно в первый раз! Дешевок своих ими целуй!

Демонстративно вытираю губы тыльной стороной ладони.

С каменным лицом сжимает челюсти.

— Или ты думал, ты — мой предел мечтаний, Дагер? Так нет, прикинь! Другие у меня мечты! — рявкаю я ему в лицо. — А ты все испортил!

Внезапно он словно взрывается, глаза темнеют, прищуриваются. Тирада застревает у меня в горле. И через мгновение я вжата в стену. Только из легких вырывается обратно застывший там вдох.

— Ну, не судьба, Царева, значит! — шепчет мне в губы яростно. — Вот такие у тебя первые поцелуи.

И снова впивается мне в губы! Мычу, пытаясь вырваться. Опять умирая в его руках от всех этих: во-первых, во-вторых, в-десятых!

Вцепляюсь в его губу зубами.

— Мм! — вскрикнув, замирает, но не отстраняется.

А мне жалко ее прокусить, дуре. Ведь губы — это не совсем Дагер. Они очень ласковые. И не виноваты, что хозяин — скотина.

Отпускаю его, толкая в грудь. Съезжаю по кирпичной стене на корточки.

Молча смотрит на меня сверху вниз. Губы сжаты.

— Ты пачкаешь мое пальто, — высокомерно.

Да пошел ты…

Снимаю, протягиваю ему, глядя в сторону. Надевает на себя обратно.

— В машину, — режет ледяным голосом.

Мне становится все равно. Я поднимаюсь и иду к его машине. Там моя безрукавка. С брелока открывает мне дверь, не торопясь подходить сам.

Я чувствую, как его бомбит.

Открываю заднюю дверь, вытаскиваю безрукавку. Надеваю ее.

— Садись, — тихо.

А, ладно… Десять минут унижений, и я дома. Что-то подсказывает мне, что он больше не тронет меня.

Дагер захлопывает за мной дверцу. Блокирует ее с брелока. Садится за руль, не моргая смотрит в лобовое. Вижу, как подрагивают его пальцы…

Рафаэль

Рассеянно выстукиваю пальцами по рулю, вдруг забыв, как заводить тачку. Лицо полыхает, будто мне дали несколько пощечин. Мне и дали! Неожиданно болезненным способом. Поэтому и башню сорвало.

Стремно, значит, тебе за поцелуй со мной, да? Ты же влюблена была, нет? По уши!

Но накрыло меня еще и от того, что поцелуй был не «пустой» для меня. Крышесносный был поцелуй. На эмоциях. И я его хотел!

Да у меня вообще таких поцелуев не было…

А какие были?

Сижу, пялясь в лобовое.

«Ситуация обязывает» были. Когда понятно зачем эта встреча и чем закончится. Как ритуал перед основным действом. Иногда, как по мне, лишний.

А еще — срежиссированные. Много. На чувстве азарта, не больше. И этот начинался также. Но что-то пошло не так.

Но, вот еще первый, пожалуй, был особенный. Девочка мне очень нравилась. А ей нравился мой статус и подарки. А парень нравился другой. Поэтому, все равно в зачет не идет. Было в итоге противно.

В зачет идет только этот. Увы. Я все забыл нахрен, как только прикоснулся к ее губам. И я, конечно же, хочу еще.

Но, иди к черту, дурное создание! Я не готов терять голову из-за какого-то поцелуя.

Зачем я поцеловал ее насильно сейчас, вот в чем вопрос? Грубости говорил… Не могу вспомнить логики. И мне стыдно за свой срыв. Противно за этот вечер.