От адреналина мое сердцебиение ускоряется. Это плохое место. И люди плохие.

— Ну, показывайте, что там у вас? — пренебрежительно протягивает Батхед руку.

Достаю часы. Подходить к этому… не хочется. Я протягиваю их Паше.

Тот сначала рассматривает сам. Потом отдает этому.

— Две сотки… — взвешивает в руке их Батхед, словно покупает на вес.

Две сотки? Чего?

Бросаю на Пашу тревожный взгляд, пытаясь понять.

Паша высокомерно смеется.

— Ты бредишь? Внимательнее посмотри. Тем более, они не ворованные.

— Чьи?

— Отца, — поясняю я. — Он уже много лет живет в другой стране. И возвращаться не планирует. Они ему не нужны.

— Четыре сотки. Больше не дам.

— Шесть косарей они стоят, — разворачивает Воронин к нему экран своего телефона с изображением таких же часов. — За штукарь я их сам у нее сейчас заберу.

Демонстративно вытаскивает несколько купюр евро и держит, зажав между пальцами. Батхед недовольно морщится.

— Штука триста. Больше нет.

— Окей. Давай бабки.

Ого! Я не рассчитывала на столько.

Он считает деньги мелкими купюрами.

— А больше у отца ничего ненужного нет?

— Не знаю. Что, например?

— Запонки на рубашках посмотри. Если бренд или золото — неси.

Конечно же, деньги очень нужны. Но эти товарищи так отталкивают, что не знаю, решусь ли я еще на один визит. Запонки дома есть, и зажим на галстук. У отца в шкафу. Комната закрыта. Ключа у мамы нет. Но я спокойно туда могу залезть через форточку. Уже несколько раз делала это.

Класс, Царева. Столько лет учиться на… форточницу!

Ну, а что делать?.. Может, мне этих денег хватит, пока работу найду?

— Тысяча баксов — это сколько? — шепчу я Паше.

Я даже примерно не знаю курс.

— Тысяча баксов — это тысяча баксов… — улыбается тот.

Мой телефон звонит. Мама! От ужаса волосы становятся дыбом. На улице играет музыка, здесь — мужские голоса.

— А где туалет? — оглядываюсь я.

— Там, — кивает Костя на дверь.

Поспешно сбегаю туда. Здесь воняет дымом, я открываю фрамугу под потолком. Мама перезванивает. Глубокий вдох…

— Алле? — сонно отвечаю я.

— Не могу до Беллы дозвонится. У вас все нормально?

— Нормально. Спим. Она телефон в гостиной оставила.

— Ясно.

— Все?

— Даже не спросишь, как дела с твоей дисквалификацией?

— Я спать хочу.

Там за дверью что-то происходит.

— Неблагодарная!

Скидываю вызов. Прислушиваюсь.

— Менты! — вскрикивает кто-то из парней. Потом грохот…

— …Скупка краденного… — слышу мужской голос.

— Э, руки убрал! — голос Паши. — Несовершеннолетний я! Отцу звоню…

Опять грохот. Крики…

В ужасе замыкаю дверь.

Капец…

Чего делать?

Поднимаю глаза на открытую фрамугу.

Кажется, пора делать ноги! Я не Паша, звонить мне некому.

Подтягиваюсь, высовываюсь в окно. Перехватившись руками за ветку вытягиваю себя. Спрыгиваю на землю в темноту.

Из-за бокса видны красно-синие огни ментовской машины. Я тихо пятюсь в тень деревьев. Через окно слышу, как выносят дверь в туалет.

Минута… Еще минута, и я бы попала. Хотела свободы — вот тебе, пожалуйста!

Разворачиваюсь и бегом срываюсь с места. Останавливаюсь только на мосту. Присаживаюсь на корточки у перил, слепо оглядывая масштабную тусовку.

Ладно, пронесло. Часы жалко… И с едой облом. Зато — погуляю!

Медленно бреду обратно. Останавливаюсь у экрана, смотрю пару короткометражек. Замираю у мимов. Смотрю как двигается одна из девочек. Тоже гимнастка! Сто процентов. Наших видно сразу.

После представления, она обходит народ со шляпкой. Ко мне подходит последней. Я с сожалением понимаю плечами.

— У меня нет денег. Но было классно! Особенно Chestroll!

— Ты гимнастка?

Киваю.

— Бывшая, — поспешно добавляю я зачем-то.

— И я — бывшая! — смеется она. — Катя…

— Дина, — пожимаю протянутую руку.

— Держи вот… — протягивает мне пластиковый квадратик. — Это наш любительский театр. Приходи. По субботам мы здесь. А в воскресенье — на малой сцене ТЮЗа.

— Обязательно… — рассматриваю визитку.

Иду дальше до конца моста. Останавливаюсь возле прозрачной стены клуба. Мне кажется, среди толпы я вижу там длинные белые косички Яны.

Вернуться на такси, как планировала — не выйдет. Ввожу на телефоне карту с геолокацией. Восемнадцать километров до дома.

Охренеть, нагуляюсь…

Рафаэль

Все дороги ведут в «Рим»! Байк Паши стоит возле клуба. Паркуюсь на другой стороне улицы. Это клуб дядьки Макса Шагалова. И «Швейцарские» здесь «vip», на наше несовершеннолетие закрывают глаза.

Не то, чтобы в другие клубы нельзя попасть без паспорта. Можно! Но «Рим» — это уровень и «селебрити». Здесь кайфово. Здесь «вкусно». И охрана здесь заточена на то, чтобы не обламывать гостей. Особенно тех, кто хорошо платит.

И я хочу туда. Но…

Перевожу взгляд на байк Воронина. Кузнечик очень выбесила. И я даже хочу, чтобы она влипла. Самую малость! Что мозги встали на место. Но мозгов там нет. Просто — красивая. Ну, ладно… Немного-таки есть. Ровно столько, чтобы с выдумкой стебать публику.

Снова перевожу взгляд на яркую вывеску клуба. Набираю Макса.

— Дагер, ну ты где? Мы через час хотим свалить, покататься.

— Здесь я. Макс, а Воронин в клубе?

— Нет, не видел. В вип-зоне точно нет его.

— Как поедете, маякни мне. Я прогуляюсь пока.

Медленно бреду в направлении моста. Ловлю себя на том, что рассматриваю десерты и всякие сладости. И том, что хочется засунуть их в одну не очень приятную особу.

Зачем я ее ищу?

Да не ищу я ее…

Да, нет… Ищу.

Бесит!

Впереди вижу Воронина. Он о чем-то эмоционально спорит с мужчиной в дорогом костюме и золотых очках. Динки в периметре нет. Аха…

Набираю.