– Пожалуйста, откройте ваши копии «Ариэль» на двадцатой странице, стихотворение «Тюльпаны», – сказала мисс Нортон. – Лу, будь так добра, прочитай его вслух.

* * *

После занятий, у шкафчиков, Холли смерила Ван Ыок надменным взглядом. Ван Ыок передернуло. За последние пару лет она повидала немало людей, которых Холли пережевывала и выплевывала, не щадя даже своих так называемых друзей, и поэтому она старательно избегала ее, но сегодня – спасибо Билли – это, похоже, было невозможно. Холли прошептала что-то Габи, одной из своих закадычных подружек, и обе захихикали.

Холли, как обычно, блистая в платье из новой коллекции бренда «Горман», подошла к Ван Ыок и демонстративно обошла ее кругом. Потом дернула похожий на крыло рукав кардигана и сказала:

– Так-так, и в чем это мы сегодня пришли? Кое-кто решил, что у нас костюмированная вечеринка?

Ван Ыок отвернулась и с преувеличенным усердием стала убирать в шкафчики книги по английскому и доставать папку по французскому. Первым делом стоило попробовать не обращать на школьную тиранку никакого внимания.

– Я спросила, в роли кого ты сегодня пришла?

– Никого, – ответила Ван Ыок.

– Хорошо, и не забывай об этом, – сказала Холли.

Ван Ыок опустила глаза, не желая ни смотреть на Холли, ни говорить с ней. Свой гнев она сохранит до встречи с Джейн после школы.

* * *

Усевшись на диван в квартире Джесс, они поставили поднос со вкусняшками – дыней, рисовыми крекерами, хумусом и мармеладными мишками – между собой, сняли туфли и закинули ноги на кофейный столик.

– Ну и стерва, – сказала Джесс.

– Она превратила это в цель своей жизни, – заметила Ван Ыок.

– Ну и что сделала бы старушка Джейн?

Джесс знала о привычке Ван Ыок обращаться к «Джейн Эйр» и не отказывала себе в удовольствии повеселиться. Она, конечно, тоже читала книгу, и та ей очень понравилась, но у нее не было такой одержимости, как у Ван Ыок.

– Ха, Джейн вытерла бы Холли пол. И воспользовалась бы теми словами, которые высказала Джону Риду. Она бы произнесла: «Противная и злая… Ты – как убийца, как надсмотрщик над рабами, ты – как римский император!»[12]

У Ван Ыок на каждый случай находилась подходящая цитата.

– И что бы на это сказала Холли?

– Что-нибудь типа «Что ты принимала, лузерша?», а потом: «Держись подальше от Билли».

Ой! Вообще-то она не собиралась упоминать Билли.

– Стоп-стоп, притормози, сестричка. Билли? Ты имеешь в виду Билли Гардинера? Парня твоей мечты? Numero uno[13] «мяу»? Ты решила прекратить атаку собственным обаянием и перестала притворяться, что совершенно не замечаешь его? Выкладывай-выкладывай-выкладывай!

«Мяу» стало их собственным словечком для описания чего-то хорошего или красивого. Это началось, когда в седьмом классе они предприняли разведывательную миссию, чтобы узнать хоть что-то про секс, и прочитали невероятно горячий любовный роман, где главная героиня, драматичная и эмоциональная девушка по имени Брэнди, мяукала в пылу страстей. Они смеялись до слез. И тут же выбрали себе животное, чей дух собирались вызвать, занимаясь сексом, – если такое когда-нибудь произойдет. Джесс остановилась на морже, решив, что громкий рев – это то, что надо, чтобы как следует посмеяться в постели. Ван Ыок отдала предпочтение ухающей сове. Но мяуканье? Глупость какая-то. А еще Брэнди много урчала. Наверное, эта Брэнди втайне хотела быть Женщиной-кошкой, и если бы автор развил эту мысль, читать книгу стало бы намного интереснее. Но зато «мяу» навсегда осталось в их словаре.

Ван Ыок подробно рассказала Джесс о том, как поменялось поведение – да, ее «мяу» номер один – Билли Гардинера: о колбочке, о желании, о «потрясающей», о небывалом внимании Билли, об изначально твердой уверенности в том, что он запланировал какую-то гадость, о «можно, я тоже приду в подготовительный клуб», о «привет, клевая пташка» и «я с Ван Ыок».

– Так, ладно, давай хорошенько во всем разберемся. Итак, мы знаем, что волшебные желания – это полная туфта, правильно? – Джесс выразительно посмотрела на Вак Ыок, словно проверяя, не отказалась ли та от здравого смысла.

– Правильно.

– А еще мы знаем, что ты сногсшибательная красотка, плюс умная и все такое… – Ван Ыок смущенно покачала головой, но прежде чем успела возразить, Джесс продолжила: – Раз уж здесь я единственная лесбиянка-в-ожидании, то, с твоего позволения, назначу себя экспертом женской красоты, так что даже не спорь со мной об этом. Единственный вопрос – почему сейчас? И учитывая его послужной список (всяких подлостей), наверное, ты правильно засомневалась в его мотивах. Но твои сомнения не подтвердились, так что какой у нас план?

– План? Нет никакого плана. А его шутки иногда могут быть так тщательно спланированы… Так что шансы еще есть. Поэтому как мне его избегать?

– Ну нет. Значит, считаешь, что публичное унижение вполне возможно, а то, что Ван Ыок нравится Билли, – здесь шансов ноль. Я права?

– Да.

– А вот я считаю, публичное унижение – шансов ноль, а Ван Ыок нравится Билли – очень даже может быть.

– Но я единственная из нас двоих, кто действительно знаком с Билли Гардинером, так что, с твоего позволения, я назначу себя экспертом.

– Ты признаешь, что его нынешнее поведение ему не свойственно?

– Абсолютно.

– Значит, у тебя только один вариант – выяснить его истинные мотивы.

Ван Ыок взяла еще один рисовый крекер, подцепила им немного хумуса и принялась задумчиво жевать.

– Наверное.

– И как ты планируешь это сделать?

– Продолжить наблюдать за ним со стороны?

– Тебе пора сделать следующий шаг.

– И что ты предлагаешь?

– Пусть он придет в подготовительный клуб, раз ему так хочется.

– Серьезно?

– Покажи ему себя, а потом посмотри, как он отреагирует на тебя настоящую. И к тому же как еще я с ним познакомлюсь?

Наверное, Джесс была права. Подготовительный клуб хотя бы поможет Билли увидеть Ван Ыок в ее собственном мире.

Джесс засмеялась.

– Что?

– Я тут просто подумала, в самом худшем случае, если он окажется подонком и попытается унизить тебя, ты сможешь воспользоваться своей любимой цитатой Джейн.

Ван Ыок тоже засмеялась. И они проговорили ее вместе, изо всех сил стараясь воспроизвести правильное британское произношение:

– Вы думаете, что если я небогата и незнатна, если я мала ростом и некрасива, то у меня нет души и сердца? Вы ошибаетесь! У меня такая же душа, как и у вас, и, безусловно, такое же сердце[14].