откуда пришло письмо, и на эту твою дурацкую подпись! Он, видимо, и принял решение тебя немного подоить деньгами! Был разработан целый план, как тебя найти и заставить поделиться деньгами! Контора, узнав о таком плане и, сумев перехватить это твое письмо, тоже тобой заинтересовалось, но несколько в иной плоскости! Они подняли соответствующую документацию, узнали о моем существовании и меня разыскали! Начали мне задавать свои вопросы, желая подтвердить твое существование!

Фомич замолчал для того, чтобы одним залпом опустошить свой бокал. Он даже не взглянул в сторону бутылки содовой.

– Что именно, Фомич, происходило дальше? – Поинтересовался я.

– Я могу только рассказать обо всем том, что дальше со мной происходило! Контора меня передала бандитам! После первого же разговора в конторе я себя почувствовал плохо и потерял сознание! Когда очнулся, то явно находился в заточении, в каком-то подвальном помещении! Нет, там меня не пытали и не били, вот только они меня держали на грани помрачения сознания и очень плохо кормили! Ко мне приходил только один человек для того, чтобы со мной поговорить! Со временем я в нем узнал начальника отделения милиции, расположенного на Домниковке! Разговаривая со мной, этот милицейский полковник временами, когда мне особенно было плохо, то он о тебе задавал различные вопросы! Сейчас я даже не могу тебе прямо сказать, отвечал ли я или не отвечал на эти его вопросы?! Ты уж меня извини, если что-либо ему о тебе рассказал?! Слушай, давай выпьем еще немного твоего вискаря, мне он понравился! После него мне будет гораздо легче продолжать свой рассказ!

Ни слова, не говоря ему в ответ, я в руки взял бутылку Glenfiddich. На этот раз я оба бокала наполнил ровно до половины. В свой бокал немного плесканул содовой и выпил его одним залпом. Этим Фомичу я хотел показать, что я ему поверил, что я пью за него и нашу общую победу!

– Что с Ленкой, что с моим сыном?

– Я и не знал, что он твоей сын! Вот только я всегда удивлялся тому, почему уж очень он был не похож своего отца, на мужа Елены Николаевны – ни свои лицом, ни своим характером?! Сегодня ему пятнадцать лет, пацан пацаном, но умный хулиган и драчун! Школу он не любит и часто прогуливал уроки! После ареста матери, его отдали в детский дом, расположенный под Москвой!

– Что и Лену арестовали? За что?!

– Ну ты брат и чудак! За тебя, конечно! Насколько я знаю, поначалу ее содержали в Бутырках, в отделении для политических и без права переписки! По тем вопросам, которые мне задавали, мне не трудно было догадаться о том, что о тебе, о твоем существовании она им ничего не рассказала!

На этот раз Фомич проявил инициативу. Он в руки взял бутылку Glenfiddich, себе налил полный бокал, а мне – ровно половину бокала и несколько демонстративно бутылку с содовой водой пододвинул ко мне. Поднял свой бокал и торжественным голосом произнес:

– Когда у нас на Руси мужики пьют, то всегда произносят тост! Вот и я предлагаю выпить за тех, кого с нами более нет!

– Фомич, ты, что свихнулся или белены объелся?! Что за дурацкий тост ты предложил?!

– В самый канун моего отъезда на твои поиски, тот милицейский полковник, как бы между прочим, мне бахвальнулся о том, что он собственной рукой ей прострелил голову! Его якобы до помрачения сознания взбесило ее молчание, вот он не выдержал и ее прикончил!

– Фомич, как такое вообще могло случиться, кто посмел убить женщину?! К тому же она обо мне ничего не знала – понятия не имела, где я нахожусь и чем занимаюсь! Поэтому молчала, так как ей было попросту нечего рассказывать! – В полном отчаянии я вскричал.

– А-а, да у тебя кажется все-таки имеются нервы, господин Никто?! Ты написал письмо любимой женщине и ее только за одно это убивают! Ты попросту не понимаешь у нас были такие тяжелые времена – смута и практически полное безвластие! Одним словом – беспредел, у кого в руках было оружие тот и грабил. У начальства в те времена одна рука не знала, чем занимается другая рука! Нашлись и такие изворотливые люди, сумевшие в свое благо воспользоваться этой смутой, пограбить народ и стать миллионерами!

Но я уже не слушал Фомича, поднялся на ноги и подошел к стене и встал под потолочный кондиционер. Мне срочно требовалось охладить свои мозги, они были готовы взорваться – Ленка убита каким-то мерзавцем, а сын в детском доме! Эта мысль убивала меня, не поворачиваясь лицом к Фомичу, я негромким голосом поинтересовался:

– Кому и почему мы перевели деньги?

– Один миллион этим мерзавцам, чтобы они хотя бы на короткое время заткнулись! Другой миллион на счет детского дома, на содержание твоего и многих других детей, потерявших родителей!

Глава 3

1

Утром следующего дня я зашел в спальню Салли, хотел ее поцеловать и перекинуться парой слов перед отъездом на работу. Обычно я не очень часто появлялся в своем офисе своей компании, но сегодня должен был пройти совет директоров холдинга и мне нужно было поговорить с начальником своей охраны. Когда я приоткрыл дверь, то прямо с порога увидел, что Салли спала. Рядом с ней спала, и моя только что новорожденная дочь, пока еще не получившая своего имени. Я постоял в дверях, не решаясь пройти в спальню и подойти к кровати, чтобы поцеловать обеих женщин. К тому же они спали так красиво, что мне нужно было время, чтобы издали полюбоваться их красотой! Дежурная акушерка, приложив палец ко рту, меня попросила, чтобы я не проходил бы внутрь спальни, чтобы шумом шагов я их обеих не разбудил.

Она сам подошла к дверям и на ухо мне прошептала:

– Среди ночи ваша дочь проснулась, начала буянить! Видимо, ей захотелось увидеть своего отца! Мы попытались вас найти, но в доме вас не оказалось! Ваша супруга едва ли не всю ночь пыталась ее успокоить! Только под самый рассвет обе угомонились и заснули!

– Ладно, пускай они обе поспят! Я же съезжу на работу! Домой постараюсь вернуться пораньше! Если задержусь, то вы передайте Салли, что со мной все в полном порядке! И не забудьте ей сказать, что она не должна за меня волноваться, если даже я немного задержусь!

Спустившись вниз на первый этаж, в гостиной я снова увидел Марину, с пепидастром